Материализм и идеализм — базовые понятия философии. Казалось бы, самые простые и ясные, которые разделяют мировоззрение на две большие части.
Поговорим сегодня не о конкретных словах, а об общих принципах внедрения дискурсов в обнаженные беззащитные мозги народонаселения.
Представьте себе строительство башни. Первым делом на тридцатиметровой высоте в воздухе подвешивают блестящее золотое яблоко. Оно не опирается ни на что, висит в пустоте вопреки земному притяжению. Затем ниже него возникает шпиль, который венчает золотое яблоко, потом под шпилем барабан с часами, потом этажи и контрфорсы тянутся к земле, наконец, мощный фундамент вгрызается в грунт.
Именно таким способом в головах выстраивают излучающие башни дискурсов. И главный фокус тут даже не в том, что здания невозможно строить сверху вниз, как здесь. Самое прекрасное, что весь этот великолепный пьедестал под золотое яблоко выстраивает себе сам обладатель этой головы. Внешний заданный дискурс состоит из одного Слова. О таких словах я пишу в своих текстах. Всё остальную работу по собственному зомбированию человечек выполняет сам.
Я тут немного покурил эту тему, есть очень забавные штуки. О таких сопутствующих мелочах и поговорим. Ведь суть явления давно понятна, вот так высокохудожественным языком ее выразил писатель Пелевин:
"– Ну посмотрите сами. Один процент держит за яйца девяносто девять. С точки зрения марксизма ситуация предельно ясная. Кто угнетатели, кто угнетенные, и через какой механизм. Кто ж такую картину мира спонсировать будет? Особенно если все рычаги у одного процента?
– Я спонсировать не буду точно, – сказал Капустин. – А при чем здесь сверхприбыль? Она-то каким боком?
– А вот представьте себе университетскую аудиторию. Сидят молодые ребята с умными глазенками. Слушают доклад о сверхприбыли, финансовом капитале и его контроле над планетой. Думают. Прикидывают, где что и кто чей. И тут в аудиторию врываются муслимы в тюбетейках, черные лесбиянки с дредами, культурные воины в балаклавах и кто там у них еще, вся эта новая совесть мира. Понятно, с п*здофашистками во главе. Весь мульти-культи, короче. И начинается гевалт с радужными флагами. И выясняется, что кровососы и угнетатели – это не барыги из Сити или с Уолл-стрита, а обычные мужчины с белой кожей. Потому что у них привилегии.
– Какие? – спросил Капустин, нахмурив брови.
– Первая привилегия – что есть член, а вторая – что он белого цвета. Мало того, что у них привилегии, они еще говорят неправильно, потому что родители у них были реакционные мудаки и с детства учили языку ненависти. И вообще их в тюрьму надо за тестостерон. Понимаете? После этого про тех, кто зеленого печатает, уже как бы и вспоминать неудобно… Неактуальная повестка. Поэтому банки весь этот культурный марксизм потихоньку и спонсируют. Из сверхприбылей, ясное дело".
Ни добавить, ни прибавить. Но зато можно прямо подтвердить.
Текст представляет собой рецензию на фантастический роман «Посольский город», автор Чайна Мьевиль (Англия).
Возможно, несколько лет назад книга стала бы для меня откровением. Но я начал задумываться о связи языка и мышления раньше, прочел некоторых философов-постмодернистов, написал свою серию статей про постмодерн-спик и был, в общем, готов. Попробуйте вы.
Сюжет основан на взгляде на лингвистику и мышление. Раса ариекаев обладает уникальным языком. У них два рта и всякую фразу и слово они произносят ими одновременно. Каждая отдельная часть сообщения собственного значения не имеет, смысл приобретается только в их сочетании.
Сим начинаю серию статей, посвященных видению мира, текущих процессов и образов будущего Сергея Переслегина.
Я считаю, что популярность (именно в смысле массового внимания) Переслегина гораздо меньше, чем он того заслуживает. Количество просмотров его многочисленных роликов не превышает нескольких тысяч. Во многом это связано со сложностью тех вещей, о которых он говорит. Для массовой публики требуется дополнительное разъяснение, так сказать, популяризация.
Ролик «Процессы в мире. Мышление как Технология Воздействия».
Здесь Переслегин заявляет три большие группы кризисов, которые являются основой процессов
Речь пойдет ни много, ни мало, а о концепции Добра и Зла. Не то, чтобы я ощущаю себя способным на раскрытие такой темы. Просто процессы неумолимо заводят именно сюда, ответы требуются.
Полагаю, об этом можно говорить, не будучи Кантом или просветленным монахом. Юный Летов, например, вполне позволял себе философские рассуждения непредсказуемой глубины на простом как пуля предмете.
Злая пуля, учи меня жить.
Добрый камень учи меня плавать.
Гуманизм породил геноцид.
Правосудие дало трибунал.
Отклонения создали закон.
Что мы сеем, да то и пожинаем.
Природа всегда избыточна. В природе нет совершенства. Человек стремится совершенство создать. И когда он к этому приблизится, человек пойдет на это созданное совершенство войной.
Природа избыточна. В ней всегда больше необходимого. Можно думать, что Архитектор просто не сумел сделать проект оптимальным. Но можно и считать это высшей мудростью, ибо это дает большие возможности.
Приведу пример из популярного сериала Altered Carbon. Вот представьте себя в реальной жизненной ситуации: вы находитесь на какой-нибудь войне и собираетесь, экипируетесь в боевой выход. Товарищ говорит вам:
— А возьми еще «эфку» на всякий случай.
Та же ситуация в сериале выглядит так. Товарищ твердым движением вкладывает вам эту гранату в ладонь, задерживает свою руку, чтобы пронзительно и со значением посмотреть вам в глаза:
— Это тебе понадобится.
Они ведь не разговаривают в этом сериале на человеческом языке вообще. Прислушайтесь.
Как Европа начнет есть халяльное. — Почему необязательно курить в зале для курящих. — Что выбрать на банкете в честь падения саудовского режима. — Как не дать другу переутомиться. — Обращение Омара Шарифа. — Как заставить рынок рухнуть.
Ситуация, которую я собираюсь описать — лучший известный мне пример, дающий полное представление о том, как функционируют сложные системы.
Когда численность бескомпромиссно настроенного меньшинства определенного типа достигает какого-то порогового уровня — казалось бы, незначительного, скажем, в три или четыре процента от общей численности населения, — остальной популяции приходится подчиниться их предпочтениям.
Цензура (ограничение в чём-то) – есть, имхо, инструмент управления (пропущенный в перечне обобщённых средств управления от КОБ). Чем чётче сей предмет разработан и регламентирован, тем лучше он работает (в отличие от других) на долгих сроках.
Цензура в метафизическом смысле наличествует у каждого субъекта бытия. Но лишь в качестве мысленного допущения, потому что «реальность» категорически и тотально обречена на полную свободу воли (испытывает наличие постоянного потенциала).
Если вышеуказанные «императивы» легко и свободно ложатся на ум, то мои дальнейшие рассуждения не покажутся вам парадоксальными.
Это локальный во времени и в пространстве – актуальный российский, ударный лохунг в дискурсе либерализма для недоразвитых демократий.
Теперь он остался единственным, а по этой причине и главным. Так случилось из-за того, что все прежние резоны и основания оказались слишком уж дискредитированными, не выдержавшими столкновения даже с теми вариантами реальности, которые удалось навязать своим сторонникам. Слишком уж убогими выглядят вожди оппозиции, а либеральные принципы не вызывают уж горячих чувств. И теперь пушистая аудитория отважно идет в свой виртуальный бой, снабженная лишь требованием сменяемости власти.
Их даже немного жалко. И я не смогу отнести эту методичку к дискурсивному кунг-фу. Это так… как детей разогнать веником.
В самом начале нулевых Борис Гребенщиков сказал, что наступила Эра Водолея, и поэтому неизбежна реставрация матриархата.
Нужно ли при политическом планировании учитывать мнение не политолога, не социолога или экономиста, но мага, доктора оккультных наук и визионера, каковым является Борис? Уверен, что да. Кто сомневается, посмотрите на запад — матриархат, действительно, наступает. Женщины берут власть.
Главами правительств, министрами, мэрами в очень влиятельных странах все чаще становятся женщины. Все больше женщин-предпринимателей, женщин-администраторов, женщин, чем-то и кем-то руководящих, наконец, даже просто каких-то беспричинно напористых и бесцельно пробивных женщин.
А вот еще одно слово с превращенным смыслом. Проверьте себя: вы вот прямо сейчас поняли, о чем будет речь?
Сегодня слово употребляется примерно так:
— У меня очень ответственная работа/должность, поэтому…
На самом деле говорящий не несет НИКАКОЙ ответственности либо самую незначительную. В переводе это означает следующее:
— Моя некомпетентность обойдется вам крайне дорого.
А вот за постоянно сопровождающим упоминание ответственности словом «поэтому» следует перечисление привилегий. Это высокая зарплата, бонусы, представительский автомобиль, перелеты бизнес-классом, поклонение.
Отличный фокус, правда? Вы кругом должны этому человеку, но не потому, что он чем-то там рискует. Рискуете вы же сами и сами же оплачиваете ему… но не собственные риски, не страховку от них, а что же? Вы платите ему за его ответственность. Которой нет.
Что же это за сущность скрывается под этим обозначением? Это ведь чистая виртуальность. Ее физически нет, ее нельзя обнаружить данной в ощущениях, но она приносит реальные привилегии. Ничего не напоминает? Это ведь титул. Вот это и позволяет относить слово к постмодерну. Модерн ведь отменил титулы и сословия.
Начало материала здесь.
Проектный способ управления определяется целью создания нового.
Но не такого нового, как 28-ая новая сколоченная табуретка, а такого, чего раньше не было.
Именно в этом состоит ключевое различие с ситуационным управлением.
Последнее не предполагает новизны. И именно в сравнении с проектным можно вывести еще одну характеристику ситуационного управления – оно инерционно. Сохранение инерции – вот его цель, будь это инерция покоя или инерция постоянной скорости.
А вот проект всегда ставит перед собой задачу изменить инерцию. Путем ли изменения количества массы, путем ли придания ускорения. Это уже ставит этот способ управления в иерархически высшее положение, ведь ситуационное управление будет лишь производной от проектного.
Объективности не существует. Тем, кто с этим утверждением полностью согласен, можно дальше не читать. Мы с вами ведь объективно в этом уверены?
Оу, я слышу выкрик из зала:
— А у нас объективность есть!
Это был инженер, технический специалист. Разочарую его. Наука, которую он (как ему кажется) представляет, от заблуждений в собственной объективности избавилась довольно давно. Когда-то действительно, разорвав отношения со схоластикой, наука представляла, что ее взгляд на мир независим и лишен всякой двойственности.
Разберем простую с виду лексическую единицу «возможности». Проблематика тут состоит в том, что значение этого слова колбасит по всему видимому спектру. И есть основания думать, что оно уже заходит в инфра- и в ультрадиапазоны. И это делает его современным постмодернистским дискурсивным инструментом.
Вот эта штука сейчас очень быстро набирает вес в дискурсивной практике. Еще вчера «игрушечный» танк Рено давал возможность скромно постоять с краю, сегодня здоровенный Тигр пытается устанавливать на поле свои правила. В постмодерне слово создает реальность, поэтому любое мнение претендует на рассмотрение его в качестве части объективной реальности или даже на полную замену ее. А когда объективная реальность пытается сопротивляться своему отрицанию, то ей предъявляют 100-мм лобовую броню:
— Я имею право на свое мнение!
Попробуем разобраться с этим.
Для начала нужно взять треугольную призму и приложить ее к лучу смешанного оттенка этого тезиса. Разложенный спектр выглядит так:
И с краю уже поблескивает броневой сталью «я имею право на признание моего мнения единственно правильным». Но об этом не будем пока.
Затем мы достаем еще одну призмочку и заглядываем глубже. Оказывается, каждый из лучей «Имею право» на самом деле состоит из двух частей: «Имею возможность» и «Имею право». И они, как бы ни умышленно, перепутаны.
Сразу отметим, что право иметь мнение – это не более чем возможность иметь мнение. Право может быть даровано, отобрано, подвергнуто сомнению. Такое нельзя проделать с мнением в чьей-то голове, оно просто может в ней существовать. Это возможность, не право.
Высшая сфера человеческой деятельности – это война. И именно в военном деле удалось формализовать решения проблем управления, более нигде столь качественно этого не сделано. Есть смысл обращаться туда для поиска готовых решений проблем в иных областях.
«Приказы не обсуждаются».
Здесь право на высказывание мнения ставится в жесткую зависимость от компетенции и ситуации — оно отрицается как безусловное. (Сама ситуация, кстати, состоит только в определении компетенции. Приказ начальника подчиненному – это одно, а треп повара с писарем – другое.)
«Приказ может быть оспорен после его выполнения».
Здесь право на высказывание мнения отрицается тем, что такое право признается не имеющим значения – решение было принято и было выполнено. Предметом оспаривания фактически будет уже не само решение, а компетенция принявшего его.
«Товарищи офицеры, прошу высказываться по поводу», — так командир может сказать на штабном совещании.
В отдельных случаях возможность высказывания мнения может быть специально и временно делегирована. Прошу заметить, это именно возможность, а не право. Право имеется априори или делегируется постоянно, но не временно.
Право на принятие мнения к рассмотрению в армии не предусмотрено.
Таким образом, в военном деле право на собственное мнение зависит исключительно от компетенции и осуществляется в крайней форме обязательного к исполнению решения. В отдельных случаях может быть предоставлена лишь возможность высказывания мнения.
Теперь посмотрим на наш спектр в этих отблесках военной мысли:
Тут мне скажут:
— Но ведь, то армия, а в гражданской жизни есть демократия! Более того, гражданская жизнь и основана на демократических принципах. А основа демократии и состоит в праве каждого на собственное мнение.
Да-да. Именно тут и скрывается подлог этого дискурса :)
Мы имеем дело с расширением принципов демократии на иные сферы деятельности. Это агрессия и оккупация. Я отнюдь не утверждаю, что это нелегитимные действия. Легитимность здесь определяется собственным мнением каждого человека. Это измерение точности линейки самой этой линейкой. Возможно, когда-нибудь все согласно отнесут эту линейку в палату мер и весов. Но это определенно незаконно.
Дело в том, что принципы демократии тут пытаются применять к процессам управления. «Но позвольте», — снова скажут мне – «ведь демократия как раз и есть про управление!»
Нет. Демократия – это про периодическое участие в избрании органов власти. Даже не про само участие в органах власти. Право проголосовать есть, а вот право самому стать тем, за кого голосуют — весьма номинальное. А демократический принцип заключается в праве на это голосование.
После голосования никаких демократических принципов в процессах управления не наблюдается. И по демократическим принципам избирается лишь очень малая часть всех управляющих структур в обществе. А всякое управление строится по образцу устройства управления в военном деле, стараясь максимально к нему приблизиться.
Нет, и коллегиальное управление не является демократическим. Это лишь вынужденный эрзац. Наилучшее решение должно исходить от человека, обладающего нужной признанной компетентностью. Если такого найти не удается, то решение иногда принимают коллегиально. Это заведомо означает, что среди коллегии нет тех, кто нужной компетентностью обладает. Есть лишь надежда, что сложение недостаточных компетентностей даст правильное решение. И это не прямая демократия, так как коллегиальный орган в целом ведет себя подобно одному обладающему компетенцией лицу.
Заметьте, «право на собственное мнение» — это вторжение именно в сферу управления.
Зачем люди вообще пытаются высказывать свои мнения? – Только для того, чтобы пытаться влиять на принимаемые решения. Спектр дискурса, излучаемого в информационное поле, опирается на неоспоримую возможность иметь мнение, а целью служит принятие этого мнения в качестве решения. Это вопрос управления, в котором демократические принципы не применяются, а право на мнение целиком зависит от компетенции и компетентности. Но эти принципы служат подложным основанием для этого вторжения. И более того, на определение реальности, что является управлением еще более глубинным и эффективным.
На этом пока остановлюсь. Я рассмотрел лишь внешнее устройство проблемы. И оно может показаться вам достаточно убедительным. Но. Но. Вы всё равно скажете себе: «Уж я-то имею право на собственное мнение». Этот текст не убедит вас в том, что права нет лично у вас.
Так что, в продолжении будут рассмотрены внутренние психологические мотивы человека считать себя имеющим право на свое мнение. Там же будут общие выводы и рекомендации по фехтовальным приемам в дискурсивной практике.
Это совсем простая семантическая штука. Наверняка все понимают и так. Или должны все понимать…
Поделюсь своим опытом. … Диалог выглядит примерно так:
— Все (перечисление конкретики) плохо, а должно быть хорошо (всего надо в среднем в два раза больше)
(из комментариев)
При изучении некоторых явлений, имеющих измерение, весьма полезно найти на графике их минимальное и максимальное значения — граничные условия. Без этого часто нельзя понять их природу, то есть, причины, основания и их место в общем. Так например, ведутся некоторые прочностные расчеты конструкций: определяются нагрузки, при которых конструкция гарантированно разрушается, а уже от этого рассчитывают сечения. А нахождение настоящей причины явления неплохо выходит при рассмотрении ситуации, в которой явление полностью отсутствует, равно нулю – нулевые факторы и будут причинами.
Таково и явление под названием «мы хотим жить лучше». Сразу понятно, что речь идет об измеримом, но совершенно не понятно, чему же оно конкретно равно. Автор приведенной цитаты сумел интуитивно, но весьма точно оценить размер этого «лучше». А я попробую подвести под эту оценку теоретическую основу. И, полагаю, это прояснит сегодняшнее понимание этих слов в нашем с вами любимом постмодерне.
Вы ведь уже догадывались, что в нелегком бизнесе зомбирования людей интернет эффективнее телевизора на порядок? Я вам объясню, почему. И развею сомнения, если у кого-то они есть. В интернетах ведь бродят люди, утверждающие: «Вас телевизор зомбировал, вы зомби, а мы свободно получаем истинную информацию в сети». Телевизор не может зомбировать, не умеет.
Посмотрим сначала на рекламу. Эта та же деятельность в области зомбирования, только она непосредственно ближе к деньгам, там всё бесхитростнее и яснее.
Затягивание в дискурс «Социальный лифт» происходит обычно так:
— Нам необходимо развивать социальные лифты…
Или так:
— Там прекрасно развита система социальных лифтов…
Дискурс подразумевает положительную оценку явления, необходимость его существования и развития для правильного социального устройства и декларирует правильность социального устройства там, где явление хорошо развито и своим существованием обеспечивает эту правильность.
Вступая в этот дискурс, вы автоматически соглашаетесь со всей коннотацией. Внутри него вы находитесь в положении проглоченного удавом. Внутри удава можно иметь только форму колбаски и двигаться только в одном направлении. Такова природа дискурсивной практики. Поэтому не влезайте в удава, а отрицайте его снаружи.
desan
Мы против только придания русскому языку статуса государственного.Все остальное — высосано из пальца. Русский язык на бытовом/производственном уровне пусть цветет и пахнет — я только за.
это один из главных маркеров фашистской идеологии на Украине.
Казалось бы, совершенно необъяснимо, почему русскоязычный настаивает на подчиненном статусе собственного языка, а следовательно, и подчиненном статусе самого себя как носителя. На маргинализации употребления русского языка, то есть, на маргинализации себя самого. «Бытовой уровень» — это маргинализация. Но тому есть объяснение.
Из всех идеологий, способных превратить народ в тупое послушное стадо, а страну — в инструмент, которым будут решать свои проблемы, самая быстрая и эффективная — фашизм. А именно, внедрение разделения на высшую расу и недочеловеков. Само разделение может проводиться по любому критерию. По национальности, по разрезу глаз, по языку.
Основной технический момент тут — убедить критическую массу населения в том, что они являются высшей расой, дать им простое и понятное отличие их от недочеловеков. Всё остальное: насилие над недочеловеками, бомбежки, факельные шествия и скачки, образуется легко и само собой.
Так вот, перед идиотами был поставлен вопрос (сама постановка такого вопроса является принудительным дуализмом): относите ли вы себя к высшей расе или вы презренный недочеловек? Нормальному человеку было бы понятно, что ставящий такие вопросы сам никак вас за высшую расу принимать не будет, а просто ставит вас в свинское стойло с табличкой VIP. Но идиот так сложно думать не способен, он, конечно же, делает очевидный выбор.
Отныне принадлежность к высшей расе для идиота неразрывно связана с позицией относительно внедренного разделения. Отныне идиот становится убежденным фашистом, ведь «альтернатива» — быть недочеловеком и быдлом.
Все эти заявления звучат одинаково: «Мы не запрещаем использовать русский язык в быту». В этой формулировке прекрасно каждое слово. Из каждого слова торчит идиот, размахивающий флагом со свастикой.
Почему «мы»? — Это же разделение на «мы» и «они», где «мы» — высшая раса.
Почему «не запрещаем»? — Высшая раса имеет право запрещать. Но ПОКА не запрещает. Угроза и демонстрация превосходства.
Почему «в быту»? — А это удел недочеловеков, пусть себе копошатся в своем навозе пока, а высшая раса будет решать свои высокие дела на языке высшей расы.
Эта фраза ведь никогда не звучит как: «Мы не должны иметь права вести делопроизводство или получать образование на своем низком русском быдлоязыке». Говорящий так отнес бы себя к быдлу.
Поэтому никакого противоречия в том, что русскоязычный выступает против русского языка, нет. Просто фашист так обозначает свою принадлежность высшей расе. И его русскоязычность не имеет никакого отношения в вопросу, тут простая подмена понятий.
Антон Шандор ЛаВей (Anton Sandor LaVey) (11 апреля 1930 — 29 октября 1997) — основатель и Верховный Жрец Церкви Сатаны, автор «Сатанинской Библии», сформулировавший положения философии, известной как Сатанизм.
1
Лавей
2
Знак Бафомета — символ Церкви Сатаны
<>
