170 лет назад, 3 февраля 1852 года, у городка Касерос произошло одно из крупнейших сражений Южной Америки, положившее конец 17-летней диктатуре правителя Аргентины Хуана Мануэля де Росаса. Энергичный и харизматичный генерал Росас пришел к власти в 1835 году, победив на губернаторских выборах в наиболее богатой, развитой и многолюдной столичной провинции Буэнос-Айрес. До этого он успешно воевал с индейцами и опирался на верные ему войска, а также — на сформированную им военизированную организацию Масорка.

В том же году Росаса провозгласли президентом Аргентины. Однако фактически его власть не распространялась на остальные провинции, где продолжали править местные губернаторы-каудильо, которые имели собственные армии и сами решали — выполнять им президентские указы или нет.

Слово «масорка» по-испански означает кукурузный початок. Символика названия состояла в том, что члены Масорки клялись так же крепко держаться друг за друга, как зерна в початке. В этом прослеживается сходство со словом «фашизм», произошедшим от итальянского «фашио» — тугая связка прутьев. Идеология и методы Масорки тоже были весьма близки к будущему фашизму.

Члены организации, именовавшие себя мазоркеро, носили красную униформу, которую венчал длинный загнутый колпак. Четыре таких колпака Росас велел изобразить по углам своего флага, объявив его государственным флагом Аргентины. Впрочем, полной формы на всех не хватало и зачастую дело ограничивалось только красным балахоном или пончо.

Масоркеро быстро установили в Буэнос-Айресе режим террора, беспощадно уничтожая всех, чья лояльность Розасу вызывала у них хоть малейшие подозрения. Особенную ярость у них вызывали люди левых и либеральных взглядов, либо — те, кто казались им таковыми.

Общее число жертв Масорки оценивается в 20 тысяч человек, при том что население провинции Буэнос-Айрес тогда составляло менее полумиллиона. Известен случай, когда одному горожанину отрезали голову в его собственном доме лишь за то, что на клумбе перед этим домом выросли голубые цветы. Голубой считался цветом запрещенной Росасом либеральной партии и тоже попал под запрет.

Справедливости ради, надо заметить, что в диктатуре Росаса были и положительные моменты. На подвластных ему территориях прекратилась анархия, кровавые разборки каудильо и разгул бандитизма. В 1841 году он отменил рабство, а в 1845-м сумел отразить франко-британскую агрессию. Многие аргентинцы искренне поддерживали его, считая, что лучше деспотичные законы и правила, чем вообще никаких.

Эпоха Росаса закончилась в 1852 году, когда против него открыто выступил губернатор провинции Энтре-Риос Хусто Хосе де Уркиса. Восстание было вызвано тем, что Росас решил, наконец, превратить свою номинальную власть над провинциями в реальную и запретил Уркисе присваивать таможенные сборы от внешней торговли, потребовав вносить их в бюджет страны.

Вскоре к восстанию присоединились провинции Корьентес и Санта-Фе. Кроме того, Уркису поддержала Бразилия, желавшая дальнейшего продолжения раздробленности и децентрализации южного соседа, а также — уругвайские сторонники партии «Колорадос», поскольку ранее Розас оказывал помощь их политическим противникам из партии «Бланкос».

Бразильский император предоставил в распоряжение Уркисы 15 тысяч солдат и крупный денежный заем. Главы других аргентинских провинций на словах поддержали президента и осудили «подлое предательство» Уркисы, однако, все проигнорировали его просьбу прислать войска для борьбы с мятежниками. Поэтому Росасу пришлось довольствоваться лишь теми силами, которые он смог мобилизовать в Буэнос-Айресе.

Таковых набралось примерно 22 тысячи человек — 12 тысяч кавалеристов и 10 тысяч пехотинцев при 45 артиллерийских орудиях. Но большинство этих насильно мобилизованных людей отнюдь не горело желанием сражаться. Вполне надежными считались только отряды масоркеро, составлявшие примерно треть от общего количества войск.

В начале января бразильская армия под командованием маркиза Маноэля де Сузы вступила в Уругвай. Там к ней присоединились отряды местных «колорадов» общей численностью примерно две тысячи человек, а также — ополченцы восставших аргентинских провинций во главе с Уркисой. Их насчитывалось около 21 тысячи при 60 пушках и гаубицах.

Таким образом, против Росаса выступило 38 тысяч бойцов, которых Уркиса, по аналогии с Наполеоном, претенциозно назвал «Великой армией». Но далеко не все из них приняли участие в решающей битве. Большинство бразильцев осталось в тылу, поскольку де Суза решил использовать их в задуманном им морском десанте прямо в порту Буэнос-Айреса. Он рассчитывал, что город будет легко захватить, так как Росас вывел из него почти все свои войска, направив их к пограничной с мятежной провинцией Энтре-Риос реке Парана, навстречу «Великой армии».

Однако до десанта дело не дошло. Повстанцы и примерно четыре тысячи бразильцев успели форсировать Парану до того как к ней подоспели росисты. 29 января они разбили небольшой авангард армии Росаса, пытавшийся замедлить их продвижение в глубь аргентинской территории. Утром 3 февраля «Великая армия», которая на тот момент насчитывала около 28 тысяч человек, атаковала основные силы противника, занявшие оборону к Касероса, на ближних подступах к Буэнос-Айресу.

Бразильцы быстро смяли и вынудили отступить левый фланг армии Росаса, а правый фланг не выдержал удара многочисленной конницы повстанцев, которую возглавил лично Уркиса с саблей в руке и на лихом коне. В центре росисты продержались гораздо дольше. Три часа они отстреливались из ружей и пушек, пока у них не закончились боеприпасы. Тогда солдаты диктатора начали отступать, но, поскольку пути отхода были частично перерезаны вражеской кавалерией, спастись удалось далеко не всем.

Примерно семь тысяч росистов сдались в плен, еще 1400 были убиты или ранены. «Великая армия», по данным победителей, потеряла всего 300 человек убитыми и столько же ранеными. Неизвестно, насколько эти данные соответствовали действительности, но других просто нет. Самому Росасу, получившему ранение в руку, удалось бежать и укрыться в английском посольстве. Британцы зачем-то предоставили ему политическое убежище и тайком вывезли в Лондон, где он прожил еще четверть века и умер в 1877 году.

На следующий день «Великая армия» триумфальным маршем вступила в Буэнос-Айрес. С побежденными победители обошлись безжалостно, впрочем, Росас тоже не жалел своих врагов. Более 450 захваченных в плен масоркеро были повешены на деревьях в парке, окружавшем дворец бывшего диктатора. И висели они там довольно долго. А Уркиса объявил себя временным президентом Аргентины и в 1854 году подтвердил свои полномочия на выборах.

Но в 1859 году против него поднял восстание его бывший соратник — генерал Бартоломео Митре, развязав очередную гражданскую войну. И в 1861 году он эту войну выиграл, одержав победу над силами Уркисы в битве при Павоне. Однако это уже другая история.

На заставке — бразильцы в битве при Касеросе. В центре на белом коне — маркиз де Суза.


Пеший и конный масоркеро, солдат линейной пехоты и кирасир армии Росаса.


Офицеры и солдаты бразильской императорской армии, принимавшие участие в битве при Касеросе. Интересно сочетание элементов обмундирования наполеоновских времен — киверов, мундиров фрачного типа и белых панталон с униформой более позднего фасона.


Бразильские интервенты маршируют по Аргентине, приветствуемые противниками Розаса.


Контратака конных масоркеро в битве при Касеросе.