Автомобили в СССР, как известно, были дефицитом — для их покупки надо было или отстоять длинную очередь, зачастую на 10 лет, или заплатить полторы или даже две цены. Это при том, что и так цена машины была заоблачной.

Не верите? Давайте прикинем. Простецкие Жигули-шестерка стоили 6300 рублей. Если принять за базу зарплату советского инженера в 150 рублей – это 42 месячных зарплаты. Переводя на современные зарплаты (73 тысячи рублей для СПб это официальный средний уровень 2021 года, сейчас он уже под 100 тысяч) – 42*73.000=3.066.000 руб, то есть более 3 миллионов.

Для гражданина СССР жигули были, как сейчас для вас машина за 3 миллиона. Причем за эту цену надо было еще в очереди постоять лет 5-10, а если без очереди – то 5-6 миллионов отдай, на современные деньги.

Поэтому относительно доступный бензин в те годы был в некотором роде насмешкой: как дешёвые бутерброды с красной рыбой в столовых для номенклатуры, в которые людей с улицы не пускали.

Хуже того, дефицитом были и автосервисы, и автозапчасти и, как следствие, места в гаражах. Вы спросите – какая связь с гаражами? Так из-за дикого дефицита и бедности народа оставленный на улице автомобиль был тогда лакомой добычей для мелких воришек. Снять могли всё: от дворников до колёс. Поэтому тогда машину на улице не оставляли. Люди ехали на автобусе несколько километров до гаражей, где закрывали свою “ласточку” на самые крепкие замки.

Ещё одним следствием дефицита была коррупция в автомобильной теме. Цитирую характерный фрагмент из воспоминаний Самуила Любицкого, советского программиста — он приехал в командировку на ремонт машинного зала и обнаружил, что компьютеры содержатся в жутких совершенно условиях, вплоть до текущей с потолка воды.

Чуть позже выяснилась и причина столь социалистического отношения к народной собственности стоимостью в миллионы тогдашних рублей:

Под утро дождь перестал. Наконец, загрохотала дверь нашего узилища (собачек, видать, снова посадили на привязь) и появился лощеный хмырь – начальник. Мы бросились к нему – так и так, барабан отвалился, чуть ноги не покалечил, консоль вон сдохла, вода кругом, тряпки эти… Тут… вижу по глазам: ему это все… глубоко по барабану… и еще глубже. Цедит: «А-а-а, эту рухлядь списываем, в управлении новая смонтирована». Мы переглянулись – так-так, значит, есть новая машина, а нас сюда загнали. Не нашли, значит, никого, кто б с нами ночь посидел – лучше запереть подрядчика в мокром сарае под собачьим конвоем. Ладно, запомним, учтем…

Меж тем хмырь подводит нас к новенькой «семерке» и… остановился, любуясь своей любимицей. Машина блестит, аж сияет чистотой, а ведь вчера лило весь день и всю ночь и грязи на дорогах… Это, значит, была охота вставать спозаранку и выдраивать, чтоб через час снова была в грязи. Ну-ну… Поехали. Разговор, точнее – монолог, об авто: эта «семерка» у него не «жигуль», а экспортная «лада», литраж увеличенный, какой-то моновспрыск на ней, еще навороты… «А вы на киевском авторынке на днях не бывали, почем там…?» — «Да мы, признаться, не знаем, где этот рынок находится» — «А-а-а» — заметно поскучнел, потерял интерес.

Приехали в офис. Вчерашний паренек там. «Ну вот, вы тут с Петей, покажите ему как и что. У меня, извините, дел сегодня… К обеду подскочу». Честно признаться, мы шокированы. Приемка – это и экзамен тебе придирчивый, но и ритуал торжественный. Чтоб начальник АСУ, кому это все эксплуатировать, вот так «на Петю» сбросил… А мы-то дурни старались – навернули им такую оптимизацию, язык запросов, генератор отчетов… Ну ладно, обучаем Петю. Время тикает. Когда же приемка? Наконец, к обеду появился: «Ну вот, акты – все подписано. Петя в курсе?» — «Да, Марк Семенович, я все посмотрел» — «Ну и славно. Я извиняюсь, столько дел сегодня, надо бежать. Счастливо, привет Киеву»…

И это все? И это приемо-сдаточные испытания? Однако… Слышу за спиной: «Иван Иваныча машину в покраску повез»… И неудобно им при посторонних, и так же хочется шефу косточки помыть.

В общем, вскоре диспозиция стала нам ясна: у мужика золотые руки – перебирает двигатели, рихтует кузова; покупает битые (после аварии) авто, восстанавливает, продает. Целая мастерская в гараже. Ну, и чего еще надо? Ремесло в руках надежное, деньги – какие инженеру не снились. Но статус социальный не тот: быть «гаражным Мариком» (с годами – «Семенычем») – не комильфо. Поэтому – начальник отдела АСУ. Понятно, красит-рихтует машины он не только местному начальству, но самому «Иван Иванычу» (кто это – не ведаю, но имя произносилось с придыханием). Так что, на работу ему глубоко начхать, и за место свое – не тревожится…

Забрали мы акты и пошли. Вторые сутки на ногах. Как до поезда гуляли по Сумской – в упор не помню. В вагоне залез на верхнюю полку и… проснулся в Киеве.

Вот он такой и был, реальный СССР. Тем более на Украине (или в другой национальной республике). Я так понял по некоторым деталям, что описанное дело происходило в Харькове. Ну и Марк Семёнович “золотые руки” – конечно же, еврей. Вот и пристроили в “начальники”.