6 мая родился Владимир Этуш (06.05.1922 — 09.03.2019) — советский и российский актёр театра и кино, педагог. Народный артист СССР, ветеран Великой Отечественной войны.

«Тогда в некоторых семьях было принято записывать новорожденного мальчика годом позже. Дескать, придет время призыва в армию — крепче будет. Так поступили и со мной. И официально я существую с 23-го года»
 
— Я уходил на фронт добровольцем, несмотря на бронь, которая была у меня как у студента Щукинского училища. Даже дату запомнил, когда пошёл в военкомат писать заявление, — 16 октября 1941 г. Москва уже была другая — в воздухе словно разлита паника. У людей изменились глаза, лица… Уже начали грабить магазины…
 
По воспоминаниям Владимира Этуша, о том, что началась война, он узнал от матери.
 
«Никогда больше, даже в самые отчаянные мгновения на фронте, мне не было так страшно.
Мама стояла и в ужасе смотрела, как меня трясет мелкой дрожью. Белая рубашка ходуном ходила у меня на груди»
Помню, как по мостовой возле винного магазина текло рекой вино из разбитых бутылок. Эта изменившаяся атмосфера, ощущение неминуемой беды, которая разверзлась над всеми нами, — всё это откладывалось где-то в глубине души, и нужно было начинать действовать.

Я по настоянию мамы в школьные годы изучал немецкий язык, поэтому меня направили на курсы военных переводчиков.
 
После учёбы получил назначение под Ростов. Во время наступления немцев наши позиции оказались сметены, и мне пришлось переплыть Аксай, один из притоков Дона, чтобы спастись.
А потом начался мой переход через Кавказский хребет вместе с отступающими войсками. У нас с собой была только гречневая крупа, из которой один из солдат напёк оладий. Во время подъёма этот сослуживец где-то отстал — пришлось штурмовать Эльбрус на голодный желудок.
 
В предгорье мы попали под ливень: одежда промокла, сапоги хлюпали по жиже. Начали подниматься в горы — и гимнастёрка замерзала прямо на теле, как бельё на морозе.
Сознание потихоньку отключалось — от усталости, от голода. Бредя в каком-то полусне по краю расщелины, я ориентировался по спине солдата впереди меня.
Но, вдруг очнувшись, увидел: спина исчезла! Оказалось, что солдат, идущий впереди, зазевался и провалился в расщелину, а я смог её вовремя заметить и перескочить.
 
Помню ещё одну историю.
 
В Ставрополье на рассвете мы заняли село, только что отбитое нами у фашистов. Я должен был отконвоировать пленного в штабную избу. Пока мы шли, он всё просил: «Не стреляйте в меня!» А тогда ведь человеческая жизнь ничего не стоила.
Так вот, привёл я этого немца в командирскую избу. Что такое командирская изба, знаете? Поясняю: одна большая комната с печкой, на которой повар готовит блины для командира полка.
А в соседней маленькой комнатке — железная кровать, на которой пытаются уместиться, чтобы вздремнуть, все офицеры штаба. Оставил я своего немца там и уехал с поручением.
 
Вернувшись ночью, увидел следующую картину: на этой железной кровати примостился мой немец, рядом с ним другой немец, которого поймали уже без меня, у них в ногах поперёк кровати лежал начальник химической службы полка, на полу возле кровати спал ничком начальник разведки, а на его попе покоилась голова третьего пленного немца.
Над всем этим возвышался часовой, который тоже спал, сидя на стуле.
 
Стояла полная тишина, словно и нет никакой войны. И я вдруг подумал: здесь лежат смертельно уставшие от войны люди. Просто по какой-то прихоти судьбы на них надели разную форму и отправили воевать друг с другом.
 
«Нет на земле никаких русских, немцев, евреев, голландцев. Есть просто люди, которые воюют, которые терпят, которые боятся и которых заставили стрелять друг в друга».