Выдуманная Юлианом Семёновым история штандартенфюрера Штирлица (он же советский разведчик Максим Исаев) не слишком правдоподобна: русский человек вряд ли сумел бы так хорошо изображать немца, чтобы не вызвать подозрений у нацистской верхушки. Однако советская разведка действительно имела агентов, занимавших крупные посты в Берлине. Главным прототипом Штирлица считается сотрудник гестапо гауптштурмфюрер СС Вилли Леман.

Агент «Брайтенбах»: вербовка

Сотрудник полиции Берлина Вильгельм Леман, возможно, никогда бы не стал русским шпионом, если бы в 1920-х годах его не назначили старшим референтом в «политическом» отделе 1А. В обязанности Лемана входила слежка за сотрудниками советского посольства на бульваре Унтер-ден-Линден, и полицейский вскоре понял, что на этом можно заработать.

В 1929 году Веймарская республика была в центре внимания Кремля. Исход борьбы коммунистов и нацистов за власть не был предрешён, и Москва не жалела денег на берлинскую агентуру. Этим и воспользовался Леман. На русскую разведку он вышел через бывшего коллегу Эрнста Кура (агента «Раупе»), завербованного ранее. Интересно, что именно Леман дал Куру совет наняться к русским – это значит, что он давно обдумывал такую возможность.

В картотеку ГПУ нового агента внесли под кодовым номером «А/201», позже он получил кличку «Брайтенбах».

«Мотивы по которым Вилли Леман стал сотрудничать с советской разведкой, не вполне ясны, – отмечает писатель Клим Дегтярев, автор книги «Штирлиц без грима». – Он не был тщеславен и не имел каких-либо пагубных привычек, так как страдал заболеванием почек на почве диабета».

Связной Борис Журавлёв считал, что Леман имел антинацистские убеждения. Нельзя исключать и субъективную симпатию к русским – в молодости, во время службы на флоте, Леман стал свидетелем гибели легендарного крейсера «Варяг».
По характеристике разведчика Василия Зарубина, Вилли Леман работал с советской разведкой «на материальной основе» – из Москвы ему ежемесячно «доплачивали» 580 марок к основному жалованью. По мнению начальника внешней разведки службы безопасности Третьего рейха Вальтера Шелленберга, Леману требовались деньги, чтобы делать ставки на ипподроме и расплачиваться с кредиторами. Есть также версия, что он содержал любовницу Флорентину Леверски. Как бы то ни было, на русскую разведку Леман работал с немецкой добросовестностью.

Сотрудничество с ним приносило СССР больше выгоды, чему убытков даже в материальном плане, так как с 1930 года Леману было поручено противодействовать советской промышленной разведке. Понятно, что он «закрывал глаза» на кражу ценных чертежей.

Леман не прекратил шпионаж и после своего перехода в гестапо (его кандидатуру одобрил лично министр-президент Пруссии Герман Геринг). А весной 1934 года полицейский вступил в СС.

С 1936-1937 годов Леману стало труднее добывать информацию. К тому же, Центр часто менял связных. Весной 1939 года контакты и вовсе прекратились, и больше года шпион «простаивал». В июне 1940 года Вилли Леман направил в берлинское полпредство СССР послание с просьбой восстановить связи. После этого он работал на Москву ещё больше года.

Донесения из Берлина

В архиве разведки личное дело Вилли Лемана занимает 28 томов. Будучи помощником начальника отдела Рудольфа Дильса, Леман получал те же бумаги, что и начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих.
Прежде всего, Леман информировал СССР о деятельности гестапо, его структуре и кадрах. Разведчик копировал подлинные документы или приносил связным оригиналы для фотографирования.

Информация Лемана о лицах, взятых «на заметку» гестаповцами, позволяла Москве вовремя спасать берлинскую агентуру от арестов и провокаций. По заданию Центра «Штирлиц из гестапо» разузнавал детали следственных дел в отношении определённых лиц. Например, именно он сообщил, что лидер немецких коммунистов Эрнст Тельман содержится в тюрьме «Моабит».

Как лицо, приближенное к Герману Герингу, Леман в числе первых узнавал новости внутренней политики Рейха. О событиях «ночи длинных ножей», когда Гитлер расправился со штурмовиками, Сталину доложили именно со слов Лемана.

Леман доставлял в Москву материалы для разгадывания немецких шифров. Он также сообщал о новейших технических разработках Третьего рейха: подводных лодках, бронеавтомобилях и ракетах ФАУ-1. В последние годы Леман расширил поле деятельности, занявшись сбором сведений о военных объектах. В частности, он доложил о сооружении ставки Гитлера в Потсдаме.

Начало войны с Советским Союзом бдительный гестаповец тоже не «прозевал». Как писала разведчица Зоя Воскресенская, Леман скопировал доклад Гейдриха от 10 июня 1941 года «О советской подрывной деятельности против Германии». Уже по этому документу можно было понять, что о прежней «дружбе» между СССР и Германией речь не идёт. А 19 июня Леман назвал советским дипломатам точную дату атаки – 22 июня, в 3 часа ночи. К сожалению, в Кремле к этому сообщению не прислушались.

Гибель «Брайтенбаха»

Криминальный инспектор Леман твёрдо знал, ради чего он откладывает «советские деньги». После ухода со службы на пенсию он мечтал перебраться в Силезию и открыть там частное детективное агентство. Но судьба распорядилась иначе.

После начала войны связь Лемана с СССР прервалась, так как советские дипломаты покинули Берлин. Возможно, в гестапо никогда не узнали бы о предательстве Лемана, если бы не ошибка советской разведки. В августе 1942 года Берлина достиг заброшенный через линию фронта немецкий коммунист Ганс Барт, но тут же был схвачен. На допросах Барт выдал нацистам все свои «явки и пароли».

Вероятно, гестаповцы были шокированы, узнав, что немолодой добродушный «дядюшка Вилли» – русский шпион. В декабре того же года Барта вынудили участвовать в оперативной игре и выйти на связь с «Брайтенбахом». Убедившись в правдивости слов Барта, начальство срочно вызвало Лемана «на ковёр» под служебным предлогом. Домой он уже не вернулся. В течение двух недель разведчика допрашивали в тюрьме Плётцензее, за процессом следили Гиммлер и Мюллер.

Официально жене Лемана Маргарет сообщили, что её муж якобы выпал из поезда Берлин – Варшава. Но «на ухо» сослуживцы признались ей, что Леман был расстрелян. Вероятным палачом Лемана считается гестаповец Хорст Копков. Тело «прототипа Штирлица», как установили историки, было кремировано в концлагере Заксенхаузен.