ВИКТОР НАГИБИН

Часто сталкиваешься с заявлениями «либералов от истории», что-де в Великую Отечественную Войну Германия «сама развалилась», а «совки только оборонялись». Ну да. «Оборонялась» Красная Армия вплоть до 1945 года. Вот только оборонялась так, что гитлеровцы потом советскую «оборону» видели в кошмарных снах. Название «Балатон» после капитуляции Германии часто звучало в криках ужаса в сотнях психиатрических клиник Германии. Память о Балатонской оборонительной операции СССР сводила нацистов с ума. В буквальном смысле.

Тот неловкий момент, когда едешь убивать русских, а потом они используют останки твоей машины, чтоб сапоги в грязи не запачкать...   ИСТОЧНИК ФОТО

КРОВЬ ВОЙНЫ

… Генрих Шталль, с января 1945 года служил в танковом батальоне 2-й танковой армии вермахта под командованием генерала Максимилиана де Ангелиса. Его батальон принял участие в попытке последнего наступления гитлеровской армии на Восточном фронте.

"… Нас перебросили в район мадьярского города Надьканижи. Практически сразу начали выдавать увеличенные нормы питания, сигарет, шнапса. В 1945 году это было не так часто. У солдат всегда была примета: если начали лучше кормить, значит — жди беды. Тем более, что на небольшом участке сосредоточили очень много танков. К началу весны заговорили о наступлении. Это казалось безумием: после Сталинграда, после провала «Цитадели», уже мало кто верил в хороший конец войны. Но офицеры между собой говорили, что всё дело в нефти. Если мы потеряем мадьярскую нефть, то Иваны возьмут нас голыми руками. Мы боялись Иванов, они так зверски убивали наших… так что тоже хотели удержать нефть. Так что «Весеннее пробуждение» мы встретили, как наш последний шанс. А оно стало для многих последним днём...".

«Солдатское радио» вермахта не ошиблось. Дело было действительно было в последних призрачно-доступных для вермахта нефтяных месторождениях, расположенных неподалёку от озера Балатон. Сложно сказать, насколько вермахту и люфтваффе помогли бы эти месторождения относительно небольшого объёма, но к 1945 году с топливом для техники у гитлеровцев было более чем грустно. Фактически, в зеркальном отображении повторилась ситуация августа 1942 года у Сталинграда. Только в 1942 году гитлеровская Германия рассчитывала одним ударом по транспортной артерии лишить топливной подпитки Красную Армию, а в 1945 году — дралась за последние баррели нефти для себя. Кстати, в обоих сражениях принимала участие одна и та же «роковая» 6-я армия вермахта. Да-да, та самая, возглавлявшаяся Фридрихом Пауллюсом! Переформировать, конечно, после Сталинграда её переформировали, но результат… Впрочем, не будем забегать вперёд.

Пощады от Красной Армии гитлеровцы не ждали. Это тогда, в 1945 году они заговорили о «зверствах» Красной Армии, а в 1941-1944 годах на территории Советского Союза никакие «гуманные идеалы» не мешали гитлеровцам всех мастей тысячами убивать женщин, стариков и детей, жечь заживо, насиловать, грабить, отправлять в рабство… Что и говорить, советским людям было за что спросить с тварей в мундирах крысиного цвета.

Потому гитлеровцы попытались собрать для своей «ставки отчаяния» максимум техники, которая ещё могла двигаться. Кроме «отхватившей» в Сталинграде 6-й армии вермахта в «Весеннем пробуждении» участвовала ещё и 6-я танковая армия СС под командованием небезызвестного Йозефа (Зеппа) Дитриха, перед тем крепко потрепавшая «союзников» во время Арденнского наступления (и бесславно битая, когда Красная Армия начала Висло-Одерскую операцию). Кроме того, наступление на Капошвар в Венгрии должна была начать уже упоминавшаяся выше 2-я танковая армия де Ангелиса. Вот что рассказывал Генрих Шталль:

"...Мы всё-таки надеялись на успех. На километр наступления у нас было по 30, 40, а в некоторых местах и больше танков. И это были танки, а не танкетки и не грузовики с пулемётами. Мы знали, что мы должны победить...".

Шталль не преувеличивает, скорее — преуменьшает. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта Гейнц Гудериан в своих мемуарах называл цифры в 50 — 60 танков на километр линии прорыва. Поддержку танковой армады осуществлял и недавно сформированный «греческий» 91-й армейский корпус. Это — не считая 3-й венгерской армии, части которой также поддержали гитлеровское наступление. Им-то было совсем грустно: в случае неудачи за поддержку нацизма мадьярских гитлеровцев вышвыривали с земли, которую они уже считали своей.

Но советская разведка тоже не даром получала паёк.

Гейнц «Быстроходный» Гудериан (слева) и Йозеф «Зепп» Дитрих (справа) были уверены, что у Балатона легко прорвут советскую оборону. Но «что-то пошло не так».  ИСТОЧНИК ФОТО

ВСЕМ МИРОМ

Уже в первых числах февраля нездоровая активность гитлеровцев была замечена и верно истолкована советской разведкой. Вот только какой-либо армии целиком на оборонительный рубеж поставить откровенно не удавалось. В результате Висло-Одерской операции советские войска вышли на «финишную прямую» штурма Берлина. Красная Армия доколачивала гитлеровские войска в Кёнигсберге и Пиллау. Полным ходом шла подготовка наступления на Вену. В общем, подразделениям Красной Армии пришлось всерьёз поступиться резервами.

Встречать гитлеровцев в Венгрии готовились всем миром. Наземную оборону совместно крепили части аж четырёх армий: 4-й гвардейской армии командующего Никанора Захватаева, 26-й армии Николая Гагена, 27-й армии Сергея Трофименко и 57-й армии Михаила Шарохина. К ним на помощь пришли войска 1-й болгарской армии Владимира Стойчева и 3-й югославской армии Косты Надя.

Однако, паритет по численности с наступающей гитлеровской группировкой так и не был достигнут. Нет, формально Красная Армия и её союзники уступали гитлеровцам не слишком сильно: 431 тысяча гитлеровцев против 400 тысяч красноармейцев, болгар и югославов. Однако «дьявол кроется в деталях». Если паритет в артиллерии был достигнут и соотношение стволов даже сложилось в пользу Красной Армии: 6800 советских стволов против 6000 гитлеровских, то по остальным показателям вермахт был впереди. Против 400 советских танков и САУ гитлеровцы выставили 877 танков и штурмовых самоходных орудий, а также — около 900 бронетранспортёров. Та же ситуация сложилась и в небе: 4-й воздушный флот люфтваффе располагал около 850 самолётов. 5-я воздушная армия Сергея Горюнова и 17-я воздушная армия Владимира Судеца смогли выставить против вражеской воздушной армады около 700 машин.

Участник битвы, сержант Виктор Илюхин, позднее рассказывал:

"...У тех, кто повоевал, было чувство, будто вернулись самые тяжёлые дни войны. Вроде били-били, а Фриц — снова такой силой собрался. Очень страшно было. А показывать нельзя: пополнение пришло из мальчишек необстрелянных. Хорошие ребята, в бой рвутся, только бой он всё равно душу вынимает. Страшно. И тут уже только на нас, «стариков» надежда была. Комиссар наш, который политрук, так и сказал нам — «старикам»: «Пока вы стоите — все стоят, мальцы на вас смотрят. Так что вы уж покажите им, как Фрица бить!». И сказал так, будто наперёд завещание составил. Душевный мужик был. Не прятался, всегда с нами в атаку шёл. Убило его тогда… Ну а мы стояли. И выстояли. Вот и вся история.".

За этими простыми словами кроется настоящий подвиг. И начался он ещё до сражения. Под руководством начальника инженерных войск Леонтия Котляра в кратчайшие сроки был создан глубоко (от 15 до 30 километров) эшелонированный оборонительный рубеж. Техника и пехота были расположены в укрытиях, а с тыла к оборонительным рубежам была подведена тщательно спланированная и размеченная сеть рокадных путей. Особое внимание уделили переправе через Дунай. Пять понтонных переправ могли бы обеспечить все потребности Красной Армии, если бы… не авиация противника. Которой у немцев было много. По распоряжению Котляра через Дунай навели канатно-подвесной мост и трубопровод для доставки горючего.

83-километровый участок фронта от Ганта до Балатона был превращён практически в сплошную артиллерийскую позицию. Болгарскую и югославскую армии отправили на левый фланг, надеясь, что удары по ним будут слабее: Красная Армия всё-таки превосходила своих союзников по боевой подготовке и оснащённости.

«Тигр»… «Пантера»… После встречи с Красной Армией, всё одно — металлолом!  ИСТОЧНИК ФОТО

НА ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ

Всё-таки гитлеровские генералы не успели понять, что дважды наступать на те же грабли — глупо. В час ночи после мощной артиллерийской подготовки танковая армия вермахта при поддержке пехотных соединений нанесла удар. Удар пришёлся как раз на позиции болгар и югославов.

Гитлеровцы рассчитывали опрокинуть союзников Красной Армии и прорвать фронт, но войска Стойчева и Надя, хоть и отошли на несколько километров, но не побежали. А вот гитлеровцы в захваченных двух плацдармах — завязли всерьёз. На помощь союзникам выдвинулись 133 стрелковый корпус Красной Армии, а также две бригады 18-го танкового корпуса и танковый полк 1-го гвардейского механизированного корпуса и наступление гитлеровцев встало.

Второй удар гитлеровские войска нанесли по войскам 57-й армии, надеясь, что командование Красной Армии посчитает ранее нанесённый удар основным и единственным. На эти позиции в 8.40 утра после артподготовки пошла на штурм в полосе между озерами Веленце и Балатон элитная 6-я танковая армия СС, поддерживаемая вновь сформированной 6-й полевой армией.

И вот тут своё слово сказал боевой опыт советского высшего командного состава. Гитлеровское командование в течение пяти дней пыталось реализовать «силовой» вариант, используя постоянные массированные атаки техники, перебрасывая войска на различные участки фронта. Но командование Красной Армии в этих «шахматах» оказало гитлеровским генералам достойное сопротивление. Умелое маневрирование плюс героизм советских солдат сводили большинство усилий гитлеровцев на нет. Так 7 марта на позициях 26 армии один-единственный стрелковый корпус оказался атакован двумя пехотными дивизиями вермахта при поддержке 170 танков и штурмовых орудий. Однако тщательно подготовленная позиция дала возможность красноармейцам продержаться до подхода помощи. Обрушившиеся на гитлеровцев, как снег на дурную голову 5-й кавалерийский корпус и 208-я самоходно-артиллерийская бригада резко поубавили спеси бронированной «свинье» гитлеровских «крестоносцев». А уж когда на помощь подошли части 27-й армии, немецкое командование поняло: фронт не прорвать.

8 марта гитлеровцы пошли ва-банк. Круглые сутки на позиции Красной Армии следовали массированные танковые атаки. Плотность атакующей техники порой достигала 100 танков на километр линии фронта. Как рассказывал участник боёв Виктор Илюхин:

"...В какой-то момент уже устали бояться. Это была страшная, нудная, тяжёлая работа. Грязь, дым, вонь, опять грязь. Запах крови и сырой земли чувствовался только первые часы. Потом — всё. Есть враг, его надо убить. Есть свои, им надо помочь. А с немецкой стороны — танки, танки, танки. У меня справа пацан «зелёный», несколько фрицев положил и встал столбом. Бывает, переклинивает человека. Не нормально для человека убивать, если он не фашист. По каске ему чем-то — хрясь! Очухался, дёрнулся, залёг. Живой. А танки прут, уже рядом. ПТР навожу, ору «Патрон!», а второго номера нету. То есть — есть, но без головы. Патрон не подаст, понятно. Я своему крестнику снова — хрясь по каске. Понял, встал за «второго». Так до конца боя. А я и не знаю, как его зовут. Потом меня ранили, так спросить и не успел..."

Всего за десять дней ожесточённых боёв гитлеровские войска вклинились в советскую оборону на 15-30 километров. Но прорвать фронт так и не смогли, также, как это было на Курской Дуге. Вот только после Курской Дуги у гитлеровцев ещё оставались иллюзии и надежды, а вот результатом боёв у озера Балатон стало осознание — всё. Побед больше не будет. Как говорили на эту тему Гейнц Гудериан и Зепп Дитрих — можно найти в любом справочнике. А вот как это видели рядовые бойцы вермахта — рассказывал Генрих Шталль:

"… Можно было сойти с ума! Представьте. Мы атакуем русские позиции, у нас несколько десятков танков, всё вокруг перерыто артиллерией, противника не видно. Мы уже подошли к линии укреплений и вдруг они «взрываются». Ощущение, что под каждым камнем если не танк или пушка, то — русский солдат! Горит машина впереди, рядом. Русские стреляли так, что не было отряда, где бы кого-то не сожгли в первые же минуты боя! Нам приказывают идти вперёд, мы врываемся на позиции и — что? И по нам начинают стрелять уже не только с фронта, но и сбоку и даже сзади. А потом тех, кто остался в живых выводят из атаки. И через час-другой — снова посылают на русские позиции! В соседнем батальоне один из механиков-водителей после третьего приказа атаковать просто застрелился! Когда выдавали шнапс перед боем, всегда находились те, кто его приберегал. Но не в этот раз. Пили перед атакой все и всё, что давали. Потому что так воевать нельзя! Это был Ад! И Иваны были дьяволами! Каждый из них был Дьявол!"

15 марта гитлеровские войска прекратили наступление. Больше масштабных попыток наступать вермахт в Великой Отечественной Войне не предпринимал. Прорвать оборону Красной Армии у озера Балатон гитлеровцы не смогли, в бесплодных атаках потеряв более 27 тысяч человек, более 300 орудий и миномётов, около 500 танков и штурмовых орудий, свыше 200 самолётов.

Безвозвратные потери Красной Армии составили 8492 человека. Это к вопросу о том, кто и кого «закидал шапками».

Ещё недавно эти орудия били «Тигров» у озера Балатон, а сейчас — мирно отдыхают в Вене. Всё — закономерно. Вот только Европа никак не может этого осознать...  ИСТОЧНИК ФОТО

БЕЗ ОПЕРАТИВНОЙ ПАУЗЫ

Гитлеровское командование надеялось, что хоть что-то полезное для себя с неудачной битвы поимеет. Дескать, измотанные боями советские, болгарские и югославские войска вынуждены будут некоторое время воздержаться от наступательных операций, да и вообще от активных действий.

Не тут-то было. В резерве Красной Армии оставалась 9-я гвардейская армия, не допущенная по приказу Верховной Ставки ГКО к ведению боевых действий. Вот эта-то армия и начала стремительное, безо всякой оперативной паузы, наступление на Вену. К ней присоединились и другие части 3-го украинского фронта.

Перешли в наступление и болгарские и югославские войска, заняв города Драва Саболч и Драва Полконя.

Многие раненные немецкие солдаты и офицеры, участвовавшие в бесплодных атаках на советские позиции, так и не смогли оправиться от своих воспоминаний, пополнив армию душевнобольных в гитлеровской Германии, многие из них затем были «гуманно» умерщвлены гитлеровской «системой медицины».

А слово «Балатон» на долгие годы стало в ФРГ символом бессмысленных попыток противостоять Советскому Союзу.