Язык как основание и инструмент геополитики

Из нашего окопа видно что пессимизм Чадаева – не обоснован. Мы сохранили своё, «имперское» семантическое поле — а у наших заклятых партнёров дела обстоят значительно хуже.

yaz

Нам внятно всё…

Иногда, чтобы понять, что сменилась эпоха, требуется текст-триггер. Текст, соглашаясь или споря с которым, можно осознать и проговорить ту тектоническую смену дискурса, которая настолько велика, что не видна вблизи. И, кажется, такой текст написан – и с ним можно аргументированно спорить, критически соглашаться, а самое главное – додумывать идеи до конца, до логического предела.

Умный человек Алексей Чадаев – политолог, мыслитель, публицист – написал по-своему прекрасный текст,  посвящённый внятной и доходчивой вербализации азбучных истин геополитической конкуренции. Текст этот очень хорош тем, что доносит до думающих людей «большие смыслы» культурной конкуренции ведущих мировых игроков: соревнуются не экономики и армии, а картины мира, агрессивно растворяя друг друга, переформатируя, деконструируя и замещая — «В серьезных идеологических противостояниях на долгой, стайерской дистанции побеждает не тот, у кого лучше подвешен язык. А тот, у кого более проработанная, глубокая, системная и прочная на излом картина мира. К которой он может обращаться всякий раз, когда стоит задача сменить framework дискуссии».

Текст особенно хорош тем, что с ним приятно спорить. Потому что Чадаев не всё упомянул, не всё довёл до логического конца и не всё увидел под правильным углом. Попробуем ответить – и мы увидим, что Чадаев описал «мир прошлого», и реальность не так уж давно всерьёз изменилась, и нельзя закрывать на это глаза. Именно по статье Чадаева проходит разлом эпох.

Итак, в чём, по нашему скромному разумению, неправ наш уважаемый автор? Прежде всего, в пессимизме и «галковщине», которая нередко поражает умных людей, переросших страшилки про жидомасонский заговор и нашедших себе «то же самое, но с перламутровыми пуговицами» — англоманию в форме англофобии. Он не прав в неудачных методологических примерах из Стругацких и Роулинг. Не прав в игнорировании фактов, не укладывающихся в его стройную концепцию. Наконец, Чадаев не прав в конечных выводах.

Начнём, собственно, с того – в чём автор прав, а прав он во многом. Это касается безусловно верного понимания огромной важности «гуманитарной мощности» той или иной страны – одни страны, помельче, довольствуются чисто прикладными научными дисциплинами (NB – привет Порошенко и Зеленскому, предлагавшим и предлагающим создать из Украины «IT-державу»), а гуманитарные используют только в узко-практическом смысле, а другие – подлинно великие державы и культуры – бескорыстно и творчески создают сложный и глубокий мир новых смыслов, идей, проектов будущего и концепций цивилизации, которые и вдохновляет человечество на движение вперёд. С этим спорить смысла нет – всё так и есть. Масштаб международного влияния страны – это масштаб и привлекательность её «картины мира». И этот же параметр играет ключевую роль в национальной безопасности (см. цитату выше) – нестойкая картина мира легко вытесняется вражеской, манипулирующей в нужную сторону общественным сознанием и поведением.

Пока – всё так. Но!..

Но вот с этим утверждением категорически нельзя согласиться:

«Мы, очевидным образом, не можем (генерировать новую, оригинальную и привлекательную картину мира, основывающуюся на гуманитарном превосходстве – прим. Г.И.). Мы — это надо понимать ясно — гораздо более бедные, отсталые и вторичные, чем Советский Союз. Мы, в отличие от него, не можем не то что бороться за мировое лидерство — но даже всерьёз претендовать на мировую роль. То, что у нас пока ещё есть отдельные атрибуты этой роли — не более чем дань инерции».

Вот тут автор заблуждается, и дело не национальной гордости или ура-патриотизме, а в бесспорных и доступных наблюдению вещах.

В реальности же дело обстоит совсем не так. Да, две картины мира боролись в сознании нашего народа все 90-е и первую половину нулевых. Это выражалось наиболее выразительно во вполне определённом «семантическом поле» — той совокупности значений базовых понятий, которые понимались всеми относительно одинаково, а потом произошёл «смысловой переворот». Русское слово «свобода» первой половины 90-х годов 20 века имела отчётливо американский оттенок, не говоря уже о «демократии». «Бизнес», «деньги», «дружба», «семья», «секс», «патриотизм» и многое другое – в некий перестроечный момент эти привычные нашим отцам понятия были перезагружены западной картиной мира, и их значение приобрело совсем другие оттенки и обертоны. Где-то плюс поменялся местами с минусом, где-то – наоборот, а где-то вошли в оборот и вовсе новые, непривычные константы. Да, тогда можно было сказать, что наша, русско-советская картина мира, наше «семантическое поле» перезагружено, оккупировано, подчинено – а ведь от языка, от богатства и тонкостей его инструментария, зависит не то, что образ мысли, но и мышление как таковое. Это понимал Оруэлл, описывая глубинный смысл введения «новояза» как кастрации мозга, но и в академической среде это долго и подробно разбирали лингвисты Сепир и Уорф, а также наш соотечественник Лев Выготский.  Речь тогда шла не о том, чтобы просто «обмануть» русских людей — меняя смыслы слов, добавляя одни и убирая другие, нашему народу стремились ФИЗИОЛОГИЧЕСКИ изменить сознание. Превратить, уж извините за популярное словечко, в мутантов.

Однако эта оккупация длилась относительно недолго – и момент освобождения от неё Чадаев как-то просмотрел.

Разумеется, в момент смены культурно-политической парадигмы и перезагрузки общего «семантического поля» нашлись люди, которым это категорически не понравилось. Это совсем не обязательно были «патриоты-государственники», скорее – пёстрый конгломерат из личностей, способных понять, что им нагло «впаривают лажу». По одну сторону культурного фронта оказались такие непохожие личности как Егор Летов и Дмитрий Пучков, Сергей Шнуров и Виктор Пелевин, группа «Соломенные еноты» и газета «Завтра». Все они зло и сатирически «косили трын-траву» новых чуждых смыслов – смеялись над «не-такими-как-все» успешными менеджерами западного образца, деконструировали благоговение перед Голливудом, разъясняли за «гламурА и дискурсА», да и просто – заряжали мощной энергией отрицания «мира, где правят собаки».

Как ни странно, но эти махатмы катакомбного периода таки победили!

Просто осмотритесь по сторонам, чтобы понять справедливость этого утверждения. Став на сторону «глубинных смыслов глубинного народа», «партизаны» задействовали тот самый могучий триггер общественного сознания и подсознания, о котором пишет в своей последней книге Пелевин. И триггер – сработал! Всё беснование разного рода русофобов про «ватников» и «путиноидов» — это красноречивый факт признания успешности и цельности большинства современных россиян, которые из людей с расщеплённым сознанием вернулись к культурному единству смыслов со своими предками, со всей Вечной Россией. Это – УЖЕ произошло, и Чадаев категорически неправ, грустно утверждая, что:

«Любой филолог, историк, философ, искусствовед, культуролог, социолог и т.д., пытающийся сегодня заниматься этими дисциплинами на русском языке и сохранять преемственность с соответствующими традициями — это, в общем-то, партизан. Для государства он лишний рот, обременение в расходной части бюджета; для банды «прогрессоров» с перепрошитой на англоязычном коде картиной мира — прямой враг. Шансов изменить этот расклад в обозримой перспективе нет. Поэтому если он хочет сохранить свои знания и свою традицию — он должен научиться выживать и прятаться. Центр — есть. Просто он в будущем. Те, кто его сформируют, возможно даже ещё не родились. Это все надолго, очень надолго. Надо научиться долгому времени».

Наш центр – снова в настоящем. Не в будущем. Мы вернулись к нему, сбросив чужое смысловое ярмо. Это УЖЕ произошло! Да, государство не сыграло в этом той мощной направляющей роли, которую могло бы сыграть, усиливая тем самым эффект. Народ справился сам. Но ведь справился! Страшно узок круг заражённых новоязом либерализма, хотя они и занимают кое-где командные высоты.

Неудобный, но неизбежный вопрос: окей, мы вернулись к своей прочной и аутентичной картине мира, но может ли она конкурировать с англоязычной? «Для внутреннего употребления» — допустим, а для внешнего? Оборона — хорошо, а как насчёт наступления?

Ну, осторожно утверждая, тут всё далеко не так плохо – это заметил даже такой человек как Макрон:

«Посмотрите на Индию, Россию и Китай. Ими всеми движет гораздо более сильное политическое вдохновение, чем есть сегодня у европейцев. Они смотрят на мир с настоящей логикой, настоящей философией и представлениями, которые мы потеряли в определенной степени»,  и не случайно его выступление посвящено концу западной гегемонии в мире. Макрон почуял тот драйв, который сейчас транслирует Россия.

Чадаев также не упомянул о ВАЖНЕЙШЕЙ реалии современного мира – в ключевой точки западного миропорядка, США, сейчас происходит такой же разлом по общим «семантическим полям», там формируются две противоположные картины мира. И, что самое страшное для американцев, ни одна из них не является для них чуждой и привнесённой, против которой можно задействовать мощь «глубинного народа». В США оказалось два народа со своими картинами мира, смыслами слов и виденьем будущего. И каждый считает себя подлинными американцами.

Нет смысла долго задерживаться на очевидном для всех, читающих новости: одна Америка – это Америка Дональда Трампа, страна ковбоев, пионеров, космопроходцев, гангстеров и морпехов, христиан и гетеросексуалов. Другая – левацкая солянка феминисток, «культурных марксистов», ЛГБТ тридцати трёх разновидностей, а также всех и всяческих прочих меньшинств. Люди из этих двух сопоставимых по численности лагерей по-разному понимают и свободу, и демократию, и семью, и религию, и всё-всё-всё. Даже более различно, чем мы в 90-х. И готовы убивать друг друга за несогласие.

Поэтому Чадаев, говоря об американской картине мира, игнорирует тот факт, что там уже НЕТ цельной картины прошлого, настоящего и будущего. Там – раскол, взаимное ожесточение и неизбежное кровавое противостояние в будущем. Это сильно облегчает нам задачу – «сигнал» оттуда доходит до нас с искажениями и потерями в мощности, помехами и шумами, да и представляет часто противоречивую бессмыслицу, так что вместо гипнотизирующей магии получается чистое посмешище.

Что же касается не только «обороны», но и «ноосферного нападения», то есть подозрение, что у «культурного марксизма» и прочих деструктивных тенденций в США есть и наши, советско-КГБшные корни. Наши спецслужбы отвечали на их долгосрочные пропагандистские спецоперации своими, и это стало тем вирусом, антисистемой, «Мёртвой рукой», которая сейчас мстит за распад СССР. Речь идёт не только об устоявшемся в американских консервативных кругах тезисе про то, что «во время войны во Вьетнаме американская левая молодежь проводила массовые акции протеста против войны на деньги КГБ, полностью дискредитировав эту войну в Америке», но и про финансирование малозаметных (тогда) либертарианских и ЛГБТ движений и организации в Калифорнии в конце 60-х — начале 70-х.

Пессимизм Чадаева – не обоснован. Крепко стоя на своих ногах, нам не так уж и нужно активно вмешиваться (ну, разве что время от времени избирая им президентов, хи-хи) в американскую прогрессирующую деградацию. Одна часть американцев успешно справится с другой и без нашей помощи, похоронив мощь США как глобального актора.

И напоследок, о «галковщине». Незаметно превратившаяся из экзотики в конспирологический мейнстрим с ноткой респектабельности англомания в формате англофобии – эта всё то же «низкопоклонство пере Западом», которое тем смешнее, что сам Запад, в целом, особо и уже не способен транслировать миф о собственном превосходстве. За него это делают те, кто придумывает теории про «криптоколонию», за каждым мировым событием видит всесильные английские спецслужбы, с придыханием пишет «Люди» о неких «сионских английских мудрецах» и тому подобное. Всё это неверно чисто методологически, так же как ссылаться в 2019 году на Стругацких, когда вокруг много раз поменялся весь релевантный им культурный контекст. Британия, безусловно, страна мерзкая, враждебная, но это томное пораженчество перед её «безусловным интеллектуальным превосходством» — уже не просто глупо, но и комично. Понятно, зачем всю эту тему много лет лелелял Галковский – ему, в конце концов, дали из зачёркнуто грант на старость за заслуги по «спасению имиджа», но Чадаеву-то к чему всё сие? Проще надо быть, явную лажу помимо тайной ложи никто не отменял.

Вот такие недостатки у этого прекрасного текста. Прекрасного – но несколько устаревшего. Умного – но однобокого. Текста, который при всех своих недостатках, способен породить крайне важную дискуссию.


Григорий Игнатов

  • avatar
  • .
  • +4

Больше в разделе

3 комментария

avatar
гыгы, вот про всё это я в последние годы и говорю.
avatar
Оказывается что есть те кто и раньше копал эту тему, мало того, безо всяких «конспирологий» знал зачем это нужно.
Статья просто подтверждает что понятийный аппарат это важный инструмент у каждого человека для правильного восприятия окружающего. Сломан он, бардак на чердаке.
avatar
ща вот в голову пришло. Несколько из той статьи, где я писал про ненастоящий мир.

Есть фразочка, ставшая популярной не так давно: «Идите нахуй, я вас не знаю». В ней ведь содержится законченная концептуальная картина мира.

Эммм… Это надо статью писать, расшифровка будет длинной. Но некоторые тут и так поймут, что имеется ввЕду.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.