Ситуация с угрозами США в адрес турок отрезать их от SWIFT и долларовых расчетов в наказание за торговлю с Россией на самом деле имеет довольно простое решение.

«Прекратить торговлю с Россией» — не решение. На сегодня Россия (1-е место) и Китай (2-е) — основные внешнеторговые партнеры Анкары, с растущей долей в обороте, тогда как доля США и стран ЕС там стагнирует или сокращается. Отказ от торговли с РФ в этих условиях, а дальше и с КНР, на которую тоже санкции все чаще накладывают, означает самим отрубить себе все перспективы экономического роста.

Так что решение на самом деле очевидное: граждане, хотите вынуть из долларовой системы еще одну крупную экономику помимо российской – вперед. Чем заменить товары из ЕС и США найдется, да и серый импорт, как мы видим, работает во многих подсанкционных странах. А вместо SWIFT включим СПФС.

Простым этот выбор для Турции не назвать, но надо понимать его суть. В переводе на бытовые аналогии это выбор растущего индивида между «поеду работать в город» и «куда пошел, сиди дома, кто родителям в старости воды принесет», только с той разницей что родителями тут и не пахнет, а пахнет самозваными дальними родственниками с претензиями на хозяев.

В свое время Владимир Путин произнес широко разошедшуюся фразу: «с тех пор, как умер Махатма Ганди, и поговорить не с кем». Фразу эту вспоминают, но в отрыве от контекста. А контекст хорошо бы помнить. 2007 год, июнь, репортер «Шпигеля» спросил Путина, считает ли он себя «демократом чистой воды»?

Путин ответил, что да, считает себя абсолютным и чистым демократом. После чего добавил: «но вы знаете, в чем беда? Даже не беда, трагедия настоящая. В том, что я такой один, других таких в мире просто нет», — сказал Путин. «В Северной Америке творится ужас один, в Европе — беспорядки, была надежда на ребят с Украины, но и они себя дискредитировали», – добавил он. И завершил мысль фразой про Ганди.

В 2007 году, полгода спустя после мюнхенской речи, многие посмеялись, еще больше проигнорировали. Вернувшись к фразе сейчас, мы понимаем, что несмотря на шутливый тон, она была предельно точна в описании деградации западной политики. И в сочетании с незадолго до того произнесенной речью в Мюнхене показывала, что перспективы взаимоотношений Запада и России с такой политикой могут оказаться печальными.

Были ли на Западе те, кто имел схожий уровень предвидения? Да, например один из крупнейших американских специалистов по России Джордж Кеннан, автор стратегии сдерживания СССР в 1940-х, на 93-м году жизни, в 1997, писал, что расширение НАТО без учета мнения России будет фатальной ошибкой с возможными катастрофическими последствиями.

Постигшая Запад трагедия в следующем десятилетии заключалась в том, что вместо политиков на должности пришли функционеры, но с четким мессианским комплексом на фоне «победы в холодной войне», попытавшиеся кроить мир под себя без учета мнения и интересов всех остальных. Говорить в этих условиях с людьми, у которых вместо идей и стратегии в голове органчик со штампами, было действительно не о чем.

Сейчас на Западе ситуация стала еще хуже, а высокого звания политиков, обладающих стратегическим мышлением и прозорливостью, заслуживают в ЕС два руководителя – венгерский премьер Виктор Орбан и словацкий Роберт Фицо, четко понимающие опасность текущего курса.

К чему это мы? Кризисы на протяжении человеческой истории постоянны, они регулярно возникают как раз в ситуациях когда «все же хорошо», но внезапно старые методы перестают работать, а идущая вразнос система летит куда-то не туда. В этих условиях очень ценно, когда во главе страны стоит политик, действительно понимающий, что происходит, и чего можно ждать в будущем с имеющимися предпосылками.

У нас такой политик есть.