Бруклинский район напоминает о временах перестройки: куча странных вывесок на русском и английском, пенсионеры, важно обсуждающие что-то на лавочке. Почему именно Брайтон так полюбился эмигрантам из России?

Историю Брайтона надо начинать издалека: в 1645 году европейские колонисты купили огромную территорию у индейцев. Заплатили щедро — одеялом, чайником и ружьём. И до середины 19–го века там жили одни фермеры.

А потом эту землю выкупил обеспеченный человек и решил создать там место для элитного отдыха богачей. Он приехал из Англии и дал местечку название Брайтонский пляж — в честь курортного британского городка Брайтон.

В поселении сразу появился театр, ипподром, куча ресторанов — всё для обеспеченных и уважаемых людей. Позже туда провели железную дорогу и Брайтон расцвёл: превратился в настоящий респектабельный район для тех, у кого было много денег. Но потом этот американский Эдем подкосила великая депрессия. У толстосумов стали стремительно кончаться средства и они бросились продавать элитную недвижимость. Под раздачу попал и Брайтон, особняки стали “сбрасывать” за бесценок и их превратили в доходные дома. Это когда жилище разбивают на множество квартир и сдают их рядовым гражданам.

Когда в России случилась Октябрьская революция и большевики стали выяснять у кого сколько денег и добыты ли они честным путём, а не украдены у трудового народа, из страны потянулась ниточка мигрантов. Было много евреев, которые бежали в США. И массово заселили Брайтон. Потом к ним присоединились иудеи, уехавшие из гитлеровской Германии. В целом, их всё устраивало — все свои и аренда дешевая.

Но после Второй Мировой что-то поменялось и район стали стремительно заселять черные парни. К началу 1970-х Брайтон стал типичным гетто: громкая музыка из машин, перестрелки на улице, торговцы веществами в переулках. Но “афроамериканская малина” продолжалась недолго. Из СССР пошёл поток эмигрантов и первым делом они стали заселять Брайтон.

К удивлению “гангстеров”, из Союза приехали не только интеллигентные врачи и инженеры, но и криминальные авторитеты. Среди евреев были и такие: Евсей Агрон, Марат Балагула и Борис Найфельд. И новые поселенцы начали быстро теснить афрогангстеров. Когда те поняли, что приехавшие ребята — люди серьёзные, то стали паковать вещички и по-тихому сваливать. И полицейские, трудившиеся на Брайтон-Бич с удивлением и радостью констатировали: в период с 1990-го по 2017-й год в их районе стало на 84,6 % меньше прaвoнaрyшeний всех категорий и на 67 % уменьшилось количество перестрелок.

Ну а после распада СССР в Брайтон хлынула целая волна эмигрантов. Это было самое подходящее место для новоприбывших — все говорили на русском, было полно магазинов с отечественной едой. И уличной преступности практически не было. Среднестатистический мигрант считал, что там можно перекантоваться годик-другой, а потом рвануть куда-нибудь в Калифорнию или во Флориду, чтобы исполнить наконец американскую мечту и разбогатеть.

Но многие так и остались на Брайтон-Бич. Годик превратился в три, потом в десять, а затем в “навсегда”. Сейчас там проживает больше 30 тысяч эмигрантов из СССР и России, средний возраст — около 50 лет. И на улице можно по-прежнему увидеть вывеску “Русские пироги” или зайти в магазинчик с пластинками звезд советской эстрады.