Это реальная история из жизни, которую прислала мне читательница Таисия М. Имена героев изменены. Далее — от лица главного участника событий.

Было это в середине девяностых. Я тогда работал в фирме своего брата, это было совместное предприятие с иностранцами, мы занимались закупкой в России продовольственного сырья для зарубежных предприятий пищевой промышленности. Коллектив фирмы был небольшой и дружный.

Главным бухгалтером работала очень интересная женщина, Инна. Через 2 года после описываемых событий она, к сожалению, умерла, а было ей всего 38 лет. Рак мозга. В это время она уже была больна, о своей болезни знала и понимала, что помочь ей нельзя — опухоль неоперабельна. Но она никогда не жаловалась, терпеть не могла, когда ее жалели. Не знаю, опухоль была тому причиной, или нет, но Инна была настоящим экстрасенсом. Тогда деньги были — миллионы, мы часто работали с наличкой, другой бухгалтер бы часами считала и пересчитывала, а Инна — вывалит купюры на стол, рукой над ними поводит — и выдает точную сумму. Никогда не ошибалась!

Раз засиделись мы допоздна в офисе, сделку выгодную отмечали. Ну, выпили, конечно. Вышли — ночь, транспорт не ходит уже, а на такси ни у кого денег нет! Что делать?

Инна говорит:

— Пошли, Витя, со мной, я знаю, где деньги добыть.

Я, конечно, удивился. Хотя, сколько с Инной работаю, пора бы уже перестать удивляться.

Зашли в круглосуточный магазин, там на кассе продавались билетики мгновенной лотереи. Ну, помните, может, такой стеклянный барабан, платишь, крутишь, достаешь билетик, сразу разворачиваешь… Если выигрыш небольшой — получаешь на месте, а за главным призом надо было в офис этой фирмы ехать. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то главный приз выиграл, и, честно говоря, думал, что его там и нет, заманивают просто рекламой.

Мы с Инной пошарили по карманам. Мелочи у нас набралось ровно на один билетик. Инна подошла к кассиру, заплатила и попросила рассыпать билетики по столу. Кассиру, видимо, было скучно — ночь, покупателей нет — она и согласилась. Инна поводила рукой над столом, выбрала один, открыла — выигрыш как раз такой, что хватит всех на такси развезти по домам. Вышли мы из магазина, я спрашиваю:

— Ты часто играешь? Всегда выигрываешь?

Инна посмотрела на меня как на несмышленого ребенка, снисходительно так, и ответила:

— Никогда. Сегодня вот сыграла, но знаю — накажут меня за это.

— А большие призы там были? — с интересом спросил я.

— Да, были, и главный приз тоже там лежит.

— А что ж ты главный не взяла?

Инна посмотрела на меня как на сумасшедшего.

— Нельзя, — говорит, — ты что, не понимаешь? Говорю же, накажут за это. Если бы я взяла денег больше, чем мне сейчас нужно, наказали бы так, что никаких денег уже не захочешь.

Это предыстория, для того, чтобы было ясно, что Инна действительно обладает неким даром, недоступным простым людям.

А теперь, собственно, история.

Жил я в то время со своей женой Лидой и сыном Егором в первой собственной, заработанной квартире. Моя супруга родом из Западной Украины, из небольшого городка на границе с Польшей.

Там у нее живут родители и младшая сестра, Аня, в то время она была совсем молоденькой, но уже успела замуж выскочить. Вышла по большой любви, за такого же молодого парня, почти соседа. Все, вроде, хорошо — живут душа в душу, у парня дома (в смысле, у родителей его), те с невестки пылинки сдувают, приняли как родную дочь… Но, молодая и здоровая девушка, почему-то, сразу после свадьбы начала чахнуть, болеет вроде, а чем — непонятно...

В поликлинике Аня обошла всех врачей, все анализы сдала — ничего не находят, а ей все хуже и хуже. Тает как свечка. И, в один прекрасный день, родители супруге моей позвонили, говорят — мы тут подумали — надо Анечке, сестренке твоей, взять отпуск и приехать к вам. Вы, все-таки, в большом городе живете, у вас врачи всяко уж получше, чем у нас. Помоги ей там, поводи по больницам, пусть обследуется, а то что ж такое — девчонка не ест почти, не спит, ее уже ветром шатает, а чем больна — никто не понимает.

Ну, мы с супругой, конечно, только «за». Я позвонил паре знакомых врачей, те обещали посодействовать. Короче — ждем в гости родственницу.

***

Через несколько дней мы встретили на вокзале Анюту. Я, признаться, в первый момент ее даже не узнал. Как же она изменилась!

Исхудала, глаза ввалились, кожа стала бледной, даже какой-то серой, а глаза утратили живой блеск и стали тусклыми и безжизненными, как у куклы.

Лида тоже была в шоке — ещё бы, любимая младшая сестренка выглядит, как мертвец ходячий. Она оформила на работе отпуск, и буквально со следующего дня отправилась с сестрой по врачам. Но увы. Наши врачи тоже оказались бессильны. Да, есть небольшая анемия. Но это же неудивительно — девочка почти ничего не ест. Да, апатия, депрессия, подавленность. Но она ведь и не спит.

Прописали снотворное, достаточно сильное. Аня выпила, проспала около трех часов, и встала совершенно разбитая, со страшной головной болью, пожаловалась на жуткие кошмары, которые мучили ее, и принимать это лекарство снова категорически отказалась. С едой — тоже беда.

Моя Лидочка, вообще-то, отличная кулинарка, да и сам я люблю готовить — мясо вкусно делаю, и рыбу умею… Но нормально накормить Анютку мы никак не могли. Любое, самое аппетитное блюдо она лишь вяло ковыряла ложкой или вилкой.

Положив в рот кусочек, с усилием попыталась разжевать и говорит:

— Безвкусное всё, как трава.

Затолкнула в себя пару ложек — и все.

— Не могу больше, — сказала Аня, и с обидой отодвинула от себя ложку.

Так прошло две недели. Через неделю Анютке уже домой ехать, билеты на руках — а ничего не изменилось, врачи только руками развели, диагноз никто поставить не смог.

Вернее, нет, изменилось — хуже стало. Девочка исхудала, побледнела и ослабела еще больше. Ничем мы ей не помогли, ее теперь и домой отпустить страшно одну — она еле ходит сама, а чемодан ее, наверное, уже весит больше хозяйки...

С такими невеселыми мыслями я в то субботнее утро наблюдал, как Лида пытается накормить сестру завтраком. Аня, уставившись своими неживыми глазами в окно, чертила ложкой узоры по каше.

Егор предложил ей посоревноваться «кто быстрее», а Лида хлопотала вокруг, предлагая то добавить в кашу варенья, то маслица побольше положить.

Всё было бесполезно. Аня сидела, как восковая кукла, и неловкими движениями ковырялась в тарелке. Было видно, что она и рада бы что-то съесть, но не может.

Вдруг в дверь позвонили, и я пошел открывать. Пришла Инна. Я вспомнил, что Инна в понедельник собиралась уехать на несколько дней, и накануне взяла работу на дом — что-то не успела доделать, а документы обещала занести ко мне, т.к. генеральный директор фирмы — мой брат — жил за городом, и к нему нести было значительно дальше.

Инна передала мне папку, заглянула на кухню, чтобы поздороваться с моими, и увидела Аню.

— Витя, Лида, о, у вас гости прямо с утра?

— Да, — ответил я, — но не с утра. Это Лидина сестра, в отпуск приехала.

Инна на несколько секунд замерла, разглядывая Аню, и словно прислушиваясь к чему-то, потом резко повернулась ко мне.

— Девочка что, больна? Что с ней? — затараторила Инна.

Я кивнул.

— Да, больна. Чем, сами не знаем, ни один врач определить не может, мы уже у кого только не были...

Инна меня уже не слушала. Скинув туфли, она быстрыми шагами подошла к Ане, и слегка обняла ее за плечи.

— Здравствуй. Я Инна. Мы с Витей работаем вместе. А тебя как зовут? Да ты не вставай, кушай, кушай! — Аня попыталась встать, но выронила ложку, наклонилась, чтобы поднять ее, и от внезапно накатившей слабости чуть не свалилась под стол. Инна успела подхватить ее в последний момент. Лида принесла сестре воды. Аня отхлебнула глоточек. На ресницах ее заблестели слезинки.

-Аня. Меня зовут Аня. Я… я болею… Извините меня...

— Ну, что ты, Анечка, не надо извиняться. Закружилась голова, с кем не бывает? Ой, какие у тебя волосы роскошные! Всегда мечтала о таких, но мне не повезло...

С этими словами Инна погладила Аню по ее действительно прекрасным волосам, на несколько секунд задержав ладонь правой руки на Аниной макушке. Она закрыла глаза, слегка шевеля губами, потом лицо ее вдруг исказилось, словно от боли, и она резко отдернула руку, будто обжегшись об Анютину голову.

— Скажи, Анечка, ты ведь недавно замуж вышла, да?

— Да, полгода скоро. А как Вы узнали?

Аня приехала к нам без обручального кольца. По совету матери — оставила его дома, так как теперь на ее исхудавшем пальчике оно болталось свободно, и легко могло потеряться в дороге.

— Мне Витя рассказывал про тебя. — Инна мне заговорщицки подмигнула. — Скажи, а нет ли у твоего мужа родственницы, которая была против вашего брака? Пожилой родственницы?

— Да, есть. Бабушка Ванина была против. Не знаю, чем я ей не угодила? Всегда с уважением относилась, слова поперек никогда не сказала. Но она, как только меня увидела — сразу стала возражать против того, чтобы я с Ваней встречалась, когда мы о свадьбе еще и не помышляли! И сейчас, хотя мы уже законные муж и жена — постоянно твердит ему — бросай, мол, ее, она тебе не пара. Хотя ей все говорят, даже и родители Ванины...

— Понятно, Анечка, понятно. Ну, ты не расстраивайся, все как-нибудь образуется. Ладно, я побегу, дел у меня много сегодня. Витя, проводи меня. Всем счастливо!

******

С этими словами Инна схватила меня за руку и потащила за собой. Мы вышли на лестничную клетку. Проверив, хорошо ли закрыта дверь в квартиру, и нет ли кого в подъезде на соседних этажах, Инна повернулась ко мне.

— Слушай, плохие у девочки дела. Бабка ее мужа — ведьма, настоящая. Она сделала порчу девчонке, самую страшную порчу, на смерть.

Врачи тут не помогут. Если ничего не сделать — девочка умрет, причем времени у нее совсем немного. Она и так удивительно долго продержалась, такая порча обычно полтора-два месяца, и все — человек в гробу. Надо спасать Анюту.

— А ты сможешь помочь?

— Одна — точно не смогу. Бабка очень сильная ведьма, мне ее не одолеть. Тут ведь видишь в чем дело. Такую порчу нельзя просто убрать. Это проклятие кого-то должно убить. Если не намеченную жертву — то того, кто его сотворил. Тут такое своеобразное единоборство получается — бабка наслала на Аню, а надо обернуть против нее самой, но сделать это может только сила, превосходящая ее силу… у меня столько силы нет. Хотя, если позвать помощников...

— Инна, помоги, пожалуйста… Нам больше некого попросить...

— Хорошо. Я знаю, кого можно привлечь в помощники. Только бы они согласились… Ладно, поеду, попробую уговорить. Короче, ждите нас сегодня вечером. Все будет хорошо!

С этими словами Инна ушла, а я остался гадать, каких помощников она приведет и как они будут бороться с проклятием, медленно убивающим нашу страдалицу.

***

Вечером-то вечером, а во сколько точно ждать Инну с ее помощниками мы не знали. Уж больно растяжимое понятие — вечером. Вот уже 8 часов, 9, 10… Никого.

Аня весь день была очень слабенькой, лежала, иногда забывалась коротким тревожным сном, вставала только в туалет, от еды отказалась совсем. Лида не отходила от нее. Я передал ей слова Инны, и она ухватилась за них, как утопающий за соломинку. Супруга совсем не удивилась, оказывается, у них дома в ведьм, порчу, заклинания и вот это вот все верят многие. А вот я не знал — верить, или нет. С одной стороны, Инну я давно знаю, способности у нее есть, и про Аню она все правильно говорила… А с другой — я был воспитан в семье атеистов, и всегда смеялся над такими историями. Но, если есть хоть малейшая надежда помочь Анечке — мы сделаем все, что в наших силах.

Около 11 часов в дверь постучали, и я пошел открывать. На пороге стояла Инна, а с ней двое мужчин. Увидев их, я просто рот раскрыл от удивления. Инна была в хорошем настроении, собрана и деловита. Заметив мое удивление, она ободряюще улыбнулась, отодвинула меня плечом и прошла в квартиру, ее спутники последовали за ней.

— Проходите вот сюда, на кухню, располагайтесь, я сейчас подойду, — Инна указала гостям направление, и они отправились на кухню, а меня Инна задержала в прихожей.

— Значит, так. Мы расположимся на кухне, а вы ложитесь спать. К нам ни в коем случае не заходить, не стучать, нас не отвлекать. Если что-то может понадобиться — возьмите сразу. Обряд продлится примерно часа 2, потом мы все за собой приберем и уйдем, провожать нас не надо, входную дверь я захлопну. Как Аня?

— Плохо. Лежит весь день, не ест.

— Значит, правильно я сказала, что времени совсем не осталось, и обряд надо провести сегодня. Да ты не волнуйся, все будет в порядке.

Гриша — самый сильный маг из всех, кого я встречала. Он обычно не участвует в таких разборках, силу бережет, я думала — только Автандил пойдет, а Гриша вдруг говорит — я тоже с вами. Теперь я не сомневаюсь, что у нас все получится.

С этими словами Инна пошла на кухню, а я отправился за ней следом, взял небольшой кувшинчик и стал медленно наполнять его водой из чайника, исподтишка разглядывая магов, пришедших с Инной.

А там было на что посмотреть. Если Инна, несмотря на свои магические занятия, одевалась и выглядела как обычный человек, то эти двое словно сошли со страниц какого-то романа в жанре фэнтези. Один из них был уже стариком. Худой, слегка сгорбленный, с длинными руками, лицом, темным и сморщенным, как печеное яблоко, огромным крючковатым носом, совершенно белыми длинными волосами и бородой и черными, горящими словно угли глазами. Несмотря на возраст, он был подвижен и легок, с собой принес большую дорожную сумку. Второй был полной его противоположностью. Довольно молодой, он выглядел очень нездоровым. Иссиня-бледное одутловатое лицо, нездоровая полнота, одышка, лысый, как коленка, мне показалось, что даже бровей и ресниц у него не было, а глаза, окруженные огромными черными кругами — были красными! В руках у него не было ничего, кроме трости, на которую он опирался при ходьбе. Зайдя на кухню, он грузно опустился на табурет, и стал тихим голосом командовать, а старик и Инна почтительно слушали его и исполняли все указания.

Старик отодвинул в сторону наш обеденный стол, опустился на колени и стал мелом чертить какие-то знаки на полу, а Инна распаковывала сумку, извлекая оттуда свечи и какие-то непонятные магические предметы. Этот молодой, оказывается, и был Гришей. Надо же, оказывается, у магов уважение оказывают не по возрасту… Да, забыл сказать, одеты оба мага были с головы до ног только в черное, а у Гриши на груди красовался огромный кроваво-красный кулон на массивной металлической цепи. Ну, чистые колдуны, хоть сейчас в кино снимай, ни грима, ни костюмов не надо.

Я налил, наконец, кувшинчик, и ушел в комнату, закрыв за собой дверь. Егор уже спал, Аня тоже вроде забылась своей тяжелой дремотой. Я лег и мысленно пообещал себе, что ни за что не буду спать, а постараюсь услышать, что они там делают. Звукоизоляция в нашей квартире была так себе… Но, буквально через пять минут почувствовал, что проваливаюсь в сон, и бороться с этим состоянием у меня совершенно нет сил. Лида тоже уснула мгновенно. Уже засыпая, я услышал, как маги нараспев читают какие-то заклинания, но ни одного слова разобрать я не смог. Потом сквозь сон услышал хлопок.

С усилием разлепив веки, я взглянул на часы. Был ровно час ночи. Значит, ушли, Инна, как обещала, захлопнула входную дверь. Я хотел встать и посмотреть, но тело словно налилось свинцом. Я снова провалился в сон.

***

Рано утром в воскресенье нас разбудил телефонный звонок. Лида взяла трубку и вышла в коридор. Я тоже встал и подошел к кровати, на которой спала Аня. Она спала! Крепко и сладко, как младенец. И — показалось мне или нет? — на щеках ее вроде проступил слабый румянец… Лида вошла в комнату с трубкой в руках.

— Слушай, это Иван, Анин муж. Просит разбудить ее. Я сказала, что она, в кои-то веки, нормально уснула, но он говорит — срочно...

Я подошел и слегка потряс Аню за плечо. Она проснулась, заморгала глазами, потянулась… Нет, сегодня она, определенно, выглядит лучше. Лида передала ей трубку. Аня поставила на громкую связь.

— Алло, Анечка, привет, как ты? Как себя чувствуешь?

— Привет, Ваня. Сегодня, вроде, ничего. Я так хорошо спала… А почему ты так рано звонишь, что-то случилось?

— Да, Анют, у нас несчастье. Бабушка сегодня ночью умерла...

— Как — умерла? Она же, вроде, не болела?..

— Да в том-то и дело — непонятно, что случилось. Вчера она так хорошо себя чувствовала, напевала весь день, шутила, на огороде работала допоздна… Мы ей еще говорили — нельзя, мол, так много работать на жаре в твоем возрасте, иди полежи, а она только отмахивалась… А сегодня утром слышим — корова ее мычит в сарае, недоенная, мы ж через забор живем, сарай от нас близко совсем. Бабушка всегда вставала затемно, корову доила рано и сразу выгоняла на пастбище. А тут — светло уже, а корова в сарае… Мы сразу поняли, что случилось что-то. Зашли в дом, а бабуля лежит на кровати мертвая… И лицо у нее такое страшное, искаженное… Соседка тетя Галя говорит — инсульт, наверное...

— Когда похороны? Я пойду сегодня, попробую билет поменять.

— Нет, Анюта, не надо. Лечись там, отдыхай, мы сами все сделаем. А когда приедешь, мы с тобой вместе на могилку сходим.

Аня попрощалась с мужем и повесила трубку. А я смотрел на нее — и видел прежнюю Анечку, такую, какой она была до болезни. Да, она была еще бледной и худой, но глаза ее снова заблестели живым, здоровым блеском, на щечках определенно появился слабый румянец, и она улыбалась! Повесив трубку, она подняла глаза на Лиду и застенчиво улыбнулась.

— А давайте пойдем завтракать… Я так есть хочу...

Через неделю мы провожали Анечку домой совершенно здоровой.

***

P.S. Брак Ани и Ивана оказался недолговечен. Через несколько месяцев они развелись. Аня говорила, что после этой истории она вдруг поняла, что совсем не любит мужа. Вот как-будто кто-то отключил разом все чувства к нему. Иван не давал развода, плакал, клялся в любви… Вскоре Аня поступила на юридический и уехала учиться в большой город. Сейчас она является крупным государственным чиновником, замужем, трое детей. Иван пытался устроить свою личную жизнь, но неудачно, начал выпивать, потом уехал и дальнейшая его судьба рассказчику неизвестна. Инна через 2 года после этих событий умерла от рака. Виктор и Лида по-прежнему живут в своем городе, у них все хорошо.

© Сеtь