В конце 60-х читательскую среду взорвал пронзительный рассказ «…А зори здесь тихие» о Великой Отечественной войне. Со временем он стал основополагающим антивоенным текстом, обреченным на успешную экранизацию.

И она действительно вышла на экраны — в 1972 году, картина сделала сразу несколько открытий среди молодых, талантливых артисток СССР.

Режиссером драмы выступил Станислав Ростоцкий. За плечами у постановщика было фронтовое прошлое и большой опыт в кино, в том числе — «Доживем до понедельника». Там он познакомился с Ольгой Остроумовой, которая затем сыграла рядового Женю Комелькову. Для остальных артисток роли в экранизации стали дебютом.

Во многом «…А зори здесь тихие» можно считать мечтой всех, кто страдает от неточных экранизаций. Ростоцкий постарался держаться близко к тексту и отходил от канона лишь в некоторых деталях — к примеру, в фильме дополнили сюжетную линию довоенной жизни Гали Четвертак, а девушки-разведчицы Рита и Женя получают шанс лично проститься с убитой Галей.

Главными звездами картины стали Елена Драпеко, Людмила Зайцева, Ирина Долганова, Ирина шевчук, Екатерина Маркова и Ольга Остроумова.

Драпеко пришлось непросто, чтобы вжиться в роль. Столичной девушке тяжело было передать характер жительницы села, это потребовало от нее полного перевоплощения. Кроме того, ей пришлось 12 раз «тонуть» в болоте — впрочем, Ростоцкий всегда был рядом и не боялся суровых условий съемок, по 12 часов находясь по пояс в трясине.

Старшину Федота Васкова сыграл Андрей Мартынов. Изначально Ростоцкий видел в этой роли своего любимого Вячеслава Тихонова, но неожиданно для всех принял решение пригласить в проект 26-летнего Мартынова.

Совсем молодой возраст актера настолько тяжело проглядывался в образе 40-летнего, повидавшего ужасы войны офицера, что оставалось только поразиться находчивости режиссера.

Условно фильм можно поделить на три приема повествования: эпизоды военного времени сняты максимально реалистично и тревожно, поэтому использовалась черно-белая пленка. Цветные эпизоды помогли передать теплый период до войны, а подчеркнуто романтический ключ — ностальгию по прошлому и мечты героинь, которых ждала трагическая судьба.

Особую сложность вызвали съемки эпизода в бане: обнаженное женское тело было редкостью на советских экранах. Но эта сцена казалась режиссеру крайне важной, ведь он хотел подчеркнуть, что именно эти тела, которые предназначены для жизни и материнства, становятся мишенями для пуль.

Глубокое понимание текста и вдумчивый подход к драматургии военной трагедии не оставлял фильму шанса пройти незамеченным — до сих пор он остается антивоенной классикой.