В воскресенье 1905-01-22 (в те времена это был единственный на неделе выходной день) по призыву собрания русских фабрично-заводских рабочих, основанного и руководимого священником Георгием Аполлоновичем Гапоном, десятки тысяч (по наиболее правдоподобным оценкам, в общей сложности 140 тысяч) рабочих со всех концов Санкт-Петербурга направились к Зимнему дворцу, чтобы передать в собственные его величества руки подготовленную руководителями собрания петицию рабочих и жителей Санкт-Петербурга.

Правда, сам Николай II Александрович Романов был в тот момент в Царском Селе, а совещание правительства вечером 1905-01-21 решило по возможности разгонять рабочих по пути к центру и в любом случае не допускать их на Дворцовую площадь. Вдобавок и собрание, и правительство опасались участия в шествии вооружённых боевиков из партии социалистов-революционеров с давней традицией индивидуального террора.

Сам же Гапон надеялся, что император вернётся в столицу ради переговоров, но не был уверен в их результате и на всякий случай договорился с рабочими о сигналах и об успехе, и о провале.

Однако до переговоров не дошло. Рабочие прорвались через слабые заслоны по пути следования, с 12:00 начали накапливаться на Дворцовой площади — и после сделанных около 14:00 предупреждений охраняющая дворец рота гвардейского Преображенского полка открыла огонь.

На площади было убито и ранено около 30 человек. Но затем, в столкновениях по всему городу с гвардией, войсками, введенными накануне, и полицией, по официальным данным, погибло 130 и ранено 299 человек. Правда, эти числа определены по больничным отчётам, то есть не учитывают тех, кто лечился — и, возможно, умер — на дому. Иностранные журналисты рассказывали о “тысячах жертв”, но источники таких сведений не называли.

Известно только, что за день было сделано немногим менее 3 тысяч выстрелов (поэтому цифры 130 убито и ранено 299 выглядят весьма правдоподобно – эффективность огня по целям на улице примерно такая и есть, далеко не каждая пуля попадает в цель).

Кровавое Воскресенье запустило первую русскую революцию. Её полное подавление заняло более двух лет. Она считается одной из причин поражения России в войне с Японией. Известно даже, что японцы финансировали некоторые революционные организации. Но, разумеется, и расстрел, и революция, и поражение — следствия единой причины: общей закостенелости общества в целом и государства в частности.

В отечественной альтернативистике — кстати, вопреки википедической формулировке, это прежде всего не художественный жанр, а направление исторических исследований, нацеленное на изучение возможных вариантов хода событий и причин выбора конкретного варианта (что видно и из самой статьи) — одно из популярнейших направлений — “мир царя Михаила”. Практически все исследователи пришли к выводу: переход власти от Николая к его младшему брату Михаилу Александровичу Романову мог оказаться полезен для страны и мира, только если бы произошёл до Кровавого Воскресенья — например, вследствие обострения религиозной грусти императора на почве гемофилии Алексея Николаевича Романова.

После огнестрельного разрыва власти с народом верхушечные перемены стали несомненно бесполезны. Правда, если бы Михаил сменил брата в первые год–два Первой Мировой войны, чьё кровопролитие затмило кровь на Дворцовой площади, мир царя Михаила тоже давал шансы на улучшение обстановки — но, увы, уже довольно скромные.