Народ живёт в страхе. Боязнь войны больше, чем во время Карибского кризиса. И страх этот не проходит. Боялись войны в наиболее острый период украинского кризиса. Затем он отошёл на второй план, но почву для страхов стали создавать периодические обострения в Сирии (то турки самолёт собьют, то США не туда выстрелят). В последние недели ожидания войны усилились из-за американо-корейского конфликта. Можно с уверенностью сказать, что они не утихнут даже после того, как дискуссия Пхеньяна и Вашингтона вновь (в который уже раз) перейдёт в рутинную фазу.

Одна из самых популярных тем дискуссий в социальных сетях и в центральных СМИ: что делать с территорией и оставшимися гражданами Украины после того, как всё закончится и как должно выглядеть это самое «всё закончилось»? 

Кто-то считает, что надо уже сейчас создать специализированные телевизионные и радиоканалы и, в ответ на русофобское зомбирование населения украинскими СМИ, развернуть русофильское зомбирование того же населения российскими СМИ.

Вор отличается от предпринимателя тем, что предприниматель создает новый ресурс (увеличивает не только свое, но и общественное богатство), а вор перераспределяет в свою пользу уже имеющийся ресурс. Более того, стремясь повысить собственное благосостояние, воры наносят ущерб не только непосредственно ограбленным личностям, но и всему обществу. Именно поэтому общество с ними и борется.

Украина проиграла всё. Конкуренцию с Россией, войну в Донбассе, собственную государственность и даже украинскую идею.

Тот зомби, которого мы всё ещё наблюдаем между Чёрным морем, Пинскими болотами, Карпатскими горами и народными республиками – уже давно не государство и даже не общество. Это большая (несколько десятков миллионов человек) абсолютно атомизированная группа индивидуумов, озабоченных лишь собственным выживанием.

Россия подверглась очередной террористической атаке. Очевидно она должна была состоять из большего количества эпизодов и привести к более трагическим последствиям. Возможно, где-то, кто-то даже сейчас ещё готовится её продолжить.

Однако уже сегодня можно сказать, что качественная, компетентная работа спецслужб и органов охраны порядка позволила свести эффект от атаки к абсолютному минимуму. Ещё важнее, что общество не впало в панику, а власти сохранили самообладание.

Автомобиль аварийно-спасательной службы и автомобиль следственного комитета РФ у станции метро "Технологический институт" в Санкт-Петербурге, где произошел взрыв

Провалилась очередная попытка организации российского майдана. Днём раньше в жалкое душераздирающее зрелище вылился широко разрекламированный «день свободы» в Минске

В Киеве созрел нарыв. Прорвать его может в любую минуту. Прорвать по-разному. 

      Письмо Эрдогана, исходя из тех формулировок, что уже озвучены, написано таким образом, что внутри Турции Эрдоган может говорить, что он не очень-то и уступил, всего лишь сожаление высказал, но и даёт возможность России признать письмо именно тем извинением, которое от него требовалось. Судя по первой реакции власти, Россия согласна считать это достаточным первым шагом. Насколько понимаю, дальнейшая нормализация отношений будет зависеть от сложного комплекса переговоров, но в качестве первого шага письмо было признано достаточным.

      Я не думаю, что процесс урегулирования будет простым. Оно будет зависеть от того, насколько оперативно и содержательно Турция готова удовлетворить российские политические интересы. Для всех абсолютно очевидно, что Эрдоган оказался в критической ситуации, подвесив не только своё правление, но и будущее Турции. И речь тут не только о сбитом российском самолёте, а о действиях Турции на Ближнем Востоке, в частности, в сирийском конфликте. Эрдоган допустил ошибку, поставил не на ту карту, рассчитывая получить крупные дивиденды. В результате он получил крупнейшие неприятности, поставив под вопрос существование турецкой государственности.

Когда в далеком детстве я служил срочную службу в РВСН СССР, на предшественнике «Тополей» и «Ярсов» передвижном ракетном комплексе средней дальности РСД-10 «Пионер» (SS-20, по классификации НАТО), у нас было три вида боевой готовности:

• «постоянная», когда дежурные расчеты находятся в казармах, в двадцатиминутной готовности к выходу в полевой район;

• «военная опасность», когда дежурные расчеты находятся на стационарной позиции, непосредственно в технике, в немедленной готовности к выходу в полевой район;

• «полная», когда полк скрытно разворачивался в полевом районе, что увеличивало его шансы уцелеть после первого удара противника.

При этом, запустить свои ракеты полк успевал в любом случае, поскольку установки стартовых дивизионов (независимо от места расположения и уровня боевой готовности) находились в постоянной готовности к пуску, который по нормативам осуществлялся в течение 2-х минут (подлетное время «Першингов» и «Томагавков» составляло 5-6 минут), а в реальности подготовленным расчетам хватало и 40 секунд.

В начале весны 2014 года, когда Крым уже был российским, а гражданская война на Украине еще только начиналась, и многим казалось, что худшего удастся избежать, мне довелось в нескольких статьях и комментариях заметить, что действия США и ЕС на Украине имеют все признаки провокации, очевидной целью которой является вовлечение России в войну. Тогда же я сказал, что если кто-то хочет кого-то заставить воевать, то рано или поздно он это сделает, вопрос только когда и как.

С тех пор не изменилось почти ничего, кроме одного момента – выросли ставки. Весной 2014 года США и ЕС совместно втягивали Россию в войну на Украине, рассчитывая, что свяжут там российские ресурсы, а сами выступят в удобное время, в удобном месте и легко добьются геополитического выигрыша.

Сейчас же речь идет уже о том, что США в попытке вовлечь Россию в невыгодную для нее войну готовы пожертвовать своими союзниками из ЕС и НАТО.

С того момента, как в декабре 2013 года второй «майдан» в Киеве перешел в формат силового противостояния с боевиками (формально действовавшими от имени «демократической оппозиции», а по сути представлявшими нацистские структуры), я утверждал, что возможность бескровного урегулирования ситуации потеряна. Дальше вопрос заключался лишь в одном – сколько конкретно крови прольется и насколько жесткие меры придется принимать к статусной (легальной) оппозиции, принявшей на себя ответственность за организацию государственного переворота.

Известно, что внешняя политика является продолжением политики внутренней. Поэтому, если внутри страны Путин проводил политику национального компромисса, неудивительно, что и его внешняя политика является подчеркнуто неагрессивной. Некоторых это раздражает. Раздражает недостаточный радикализм, как внутренней, так и внешней политики. Доходит до того, что президента, усилиями которого Россия вернула себе статус сверхдержавы, при котором страну вновь стали уважать и к ее мнению прислушиваться, обвиняют в слабости и готовности прогнуться перед Западом.

Нам всегда не хватает одного года.

Год был нужен Александру Благословенному, чтобы завершить войну с Турцией, обучить уже набранных рекрутов и сосредоточить на западной границе против Наполеона не двухсоттысячную, а полумиллионную армию, которая могла бы не затруднять себя отступлением вглубь территории империи. Год был нужен Иосифу Виссарионовичу Сталину, чтобы закончить перевооружение армии, формирование механизированных корпусов и сосредоточение на западной границе группировки, способной на равных противостоять агрессору.

«Если Лукашенко хочет работать президентом, а не давать показания в Гааге (в лучшем случае), он должен быть в украинском вопросе на голову радикальнее российского руководства, а о суверенитете Украины просто забыть. У нацистов не может быть суверенитета», — заявил 10 октября корреспонденту ИА REGNUM украинский учёный, политолог и публицист, президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко, оценивая заявление Александра Лукашенко о возможности активного участия официального Минска в урегулировании украинского кризиса.

Напомним, Александр Лукашенко в интервью телеканалу «Евроньюс» заявил: «Если нужно — это для меня очень опасная и страшная вещь — коль есть недоверие России к Западу, Запада к России, Америки к России и России к Америке, и есть недоверие воюющих сторон, я готов был бы использовать и свои вооруженные силы для того, чтобы развести конфликтующие стороны».