Г.К. — Григорий Ефимович, Вы один из немногих уцелевших защитников Севастополя. Сейчас уже почти никого не осталось из тех, кто бы мог поведать о трагедии и героизме защитников города. Я понимаю, что вспоминать о севастопольских боях очень больно и тяжело… И тем не менее… Расскажите, что сочтете нужным...

Г. З. — Давайте попробуем...

Г.К. Как Вы попали на флот? Как для Вас началась война?

Г. З. – Родился я в 1920 году, в Одессе. После школы-десятилетки поступил в медицинский институт, но знаменитый «ворошиловский» приказ, прервал мою учебу. В 1939 меня призвали на флот и отправили в учебный отряд на курсы радистов. На флот отбирали с образованием не менее восьми классов рослых и здоровых парней, и только комсомольцев. В «учебке» я проучился полгода и был направлен служить на эскадренный миноносец «Бойкий». Это был новый эсминец, как тогда говорили, седьмого проекта, красавец-корабль. Да и командир наш, гордость флота, Георгий Годлевский был под стать своему кораблю.
20 июня сорок первого года, к вечеру, мы вернулись с флотских учений и встали на якорь в Южной бухте. Почти весь экипаж, в субботу, сошел в увольнительную на берег, а меня, — лейтенант Духовнер, — командир связистов, попросил помочь с ремонтом рации. Уже вечером экипаж вернулся на корабль, была объявлена общая боевая! тревога. В три часа ночи Севастополь бомбили. Так началась для меня война.

Г.К. — Вы добровольно сошли на берег в морскую пехоту. Как производился отбор в эти части, существовали ли какие-то критерии?

Г. З. – В конце июля румыны прорвали Южный фронт и подошли к Одессе. На кораблях, объявили набор добровольцев в морскую пехоту на помощь Одессе.
От каждой боевой части брали не более трех человек. Только артиллеристам позволили отправить десять моряков. На корабле служило около тридцати одесситов и все потребовали отправить их на защиту родного города. Наш командир Годлевский посмотрел на список желающих и сказал, – «А я с кем воевать буду», и нас, как он выразился -«биндюжников»- отпустил только половину. Экипаж и до войны был укомплектован лишь на две трети.