Аэропорт «Ижма» не значится ни в одной лоции. Только вертолетная площадка. А раньше здесь работали 126 человек. Фото: Юрий Снегирев.

Ижма и городом-то не считается. Так, село тысячи на четыре. Но на cеверах и это счастье. Два кафе, пять магазинов, современный Дом культуры имени В. Осокина и остатки монастыря, который все никак не восстановят. А тут дорогу на станцию Ираёль построили. Каких-то 100 километров, а как изменилась география! Все кто хотел — уехали. Летать стало некому. Да и не на чем. Захирел аэропорт. Даже метеослужба съехала.

 

Только дважды в год, в распутицу, прилетают вертолеты. Кому хлеб доставить, а кого с инфарктом вывезти. И то и другое жизненно важно. Только Сотников оставался на дежурстве. Ну вы выдели фильм «Елки-2». Там примерно описывается ситуация. А на самом деле и электричества не было. И дизтоплива. Мерз Сотников, под 50 было, но пост не сдавал. Часто покупал за свой счет соляру для единственного трактора и чистил полосу. А летом косил траву и поросли березок, которые пробиваются через бетонные плиты. 12 лет.

 

12 лет каторжного труда на 1340 метрах бетонки. Это была не его зона ответственности. Он всего лишь отвечал за вертолетную площадку. А полосу вычеркнули из всех реестров, словно из жизни Сергея Сотникова. Но не такой он человек. Не привык без работы сидеть. Воспитание советское. А небо все было пустым.

Эту феноменальную посадку прославили на весь мир. Лайнер авиакомпании «Алроса», следующий из Полярного в Москву, можно сказать, потерял управление. Точнее, аккумуляторы вышли на тепловой разгон и отказала вся электрика. Ни связи, ни навигации. Даже насосы для перекачки топлива отказали. А это потеря центровки и неизбежное пике. Не случайно 154-й летчики зовут «летающим топором». А на борту — 81 человеческая душа. До сих пор считается чудом, что штурман углядел на устаревшей карте (слава богу, что «Тушка» летела еще по картам) полосу Сотникова.

 

Кавалер ордена Мужества, Боевого Красного Знамени и Красной Звезды, а также афганского ордена «За храбрость», легендарный летчик-снайпер Владимир Таланов так мне сказал про эту посадку:

— Это Везение, Профессионализм и просто Чудо! Именно с большой буквы. Увидеть просвет в облаках и сесть на крохотную полоску тяжелому гражданскому лайнеру с отказавшими приборами — непостижимо. Мы в Афганистане, конечно, садились и в более экстремальных условиях.

 

Но тут не война. И за спиной гражданские пассажиры. Так что летчики просто герои! У этих ребят железные нервы и фантастическое самообладание. Но самолет взлетает ввысь, чтобы когда-то приземлиться. И я низко кланяюсь скромному технику Сергею Михайловичу Сотникову. Без таких, как он, нам нечего делать в небе.

Таланов знает, о чем говорит. Он совершил две экстремальные посадки, завершившиеся разрушением самолета. Подводила техника. Никто из пассажиров не пострадал. А самолеты — в хлам! Тоже «везунчик». После такого уходят из авиации. Я бы тоже ушел.

 

Сергей Михайлович — очень скромный человек. Он устал от своей славы. Но я его уговорил на встречу. Я тоже в этих местах разбивался на самолете. Кстати, с летчиком Талановым. Короче, было о чем поговорить.

Отец его Михаил Степанович Сотников всю жизнь занимался лесозаготовками в Башкирии. Прокладывал узкоколейки в лесу. Прошел долгий трудовой путь. Мама Мария Григорьевна работала диспетчером в «Башлесе». Сережа мечтал о небе с детства, как Гагарин. Бредил самолетами. И подал документы в знаменитое Оренбургское летное училище, которое, как вы догадались, заканчивал сам Юрий Гагарин. Но здоровье подвело. Тогда ему посоветовали Егорьевское авиационно-техническое училище. Там знания и смекалка так же важны. А по здоровью есть допуск. В истребители не прошел, так все равно при небе.

Окончил училище и прибыл в Ижму — стратегический авиаузел. Там в день отправляли по 10 рейсов. Есть такой старый черно-белый фильм «Разрешите взлет». Про малую авиацию в середине застоя. Загуглите и посмотрите. Авиация тогда была стержнем нашего общества, особенно в глубинке. Можно было смело вывешивать лозунг «Коммунизм есть советская власть плюс авиация!»

 

В каждый аул, в каждое село и поселок городского типа, если не было дороги, прилетал или «кукурузник», или «Ми-2». Вспомните «Мимино»! А теперь Сотников от неба отлучен. Пенсия. Идем по улице Ижмы. Кругом улыбки. Улыбаются не мне — Сотникову. Даже дежурная в единственной гостинице, узнав, что я к Михалычу, выделила мне самый лучший номер.

Приехали на аэродром. Ржавые ворота. Сотников выходит из своей «Гранты». Открывает замок. Ни души. Едем медленно через покосившиеся сараи, которые когда-то были складами, через заброшенную метеостанцию, из которой торчит закопченная труба. Наконец, вертолетная площадка с посадочными огнями. Она готова принять вертокрылые машины, как только наступит распутица. А дальше — рулежка и та самая бетонка, упирающаяся в лес.

 

— Конечно, обидно, — говорит Сотников. — Обещали возродить аэропорт. Я ждал, ждал. И вот уже на пенсии. Мой преемник Дима Канев на вертолетной площадке два раза в год продает билеты, регистрирует пассажиров и почту. Ну и следит за «квадратом» — вертолетной площадкой. А на десятилетие посадки «Тушки» ко мне прилетели друзья. На своих самолетах. «Сессны» летели со всех краев, где мои однокашники по училищу обитают. Для них я опять вышел на полосу с бензокосой. 400 метров очистил. Все приземлились. Отметили как полагается.

Друзья выбились в состоятельные. Содержать собственный самолет не многим под силу. Но не забывают однокашника. Прилетели из разных краев. Только чтобы обнять захолустного героя. К черту дорогой бензин, к черту моточасы. Объятия с неба — это особый шик. Летчики поймут. Да и кто тут больше состоялся? Тот, кто купил «мерс» или тот, кто спас терпящие бедствие души?

Кто тут больше состоялся? Кто купил «мерс» или тот, кто спас терпящие бедствие души?
— А командир корабля Новоселов прилетел?

— Нет, конечно. Он сейчас очень занят. Герой все-таки. Но позвонил, поздравил. Хороший разговор по телефону был.

 

-Михалыч! Над городом тяжелый борт кружит! Идет на посадку! — кричала трубка. — Грохнется!

Сотников в чем был вскочил в свою машину и аллюром, аллюром на аэродром. А там «Тушка» уже на четвертый заход шла. Для нее 2,5 километра полосы — норма. А тут 1340 метров. Впереди — подлесок. Хорошо, что Сотников и его косил. А то бы деревья пробили баки в крыльях — и пожар. Страшный пожар. Сколько раз так было!

Самолет коснулся бетона. Затрясся. Взревели турбины на реверс. Но чудес не бывает. Полоса кончилась, и самолет по суглинку грузно пошел в тайгу. Стоп! Выкинулись аварийные трапы. Так, значит, чудо произошло?

— Люди шли спокойно, — вспоминает Сотников. — Улыбались даже. Не сказать, что в шоке. Курили, разговаривали. Подвезли кофе и бутерброды. А потом прилетели вертолеты и всех увезли в Ухту. А я с самолетом остался. Запер ворота. И пошел к жене.

Маленькое лирическое отступление. Когда наш самолет терпел аварию в Воркуте в октябре 1994-го, то паника была нешуточная. Особенно тогда, когда техники вручную стали выпускать шасси, крутя рулетки прямо под ногами пассажиров. Я тогда понял: все. Сейчас с грустью вспоминаю те времена. А пассажиры Ту-154 «Алросы» и подавно забыли все, что произошло 7 сентября 2010 года. Что-же, психика дороже.

Сергею Михайловичу тут же позвонил главный авиационный начальник Александр Нерадько. Поблагодарил за службу. Потом прилетели техники и инженеры. И из «Алросы», и с завода в Самаре, где произвели борт номер 85684. Решено было восстановить самолет. В турбины попала стружка от молодых березок. Да тормозуха вытекла от жуткого давления на педали командира Новоселова.

Операция по вызволению лайнера заняла несколько месяцев. Во-первых, заменили два боковых двигателя. Хотя они и заводились после продувки сжатым воздухом, риск отказа был велик. Только зимой два трактора «Тушку» аккуратно вытащили на сотниковскую бетонку. Очень было опасно повредить шасси. Запустили по очереди двигатели. Вся Ижма собралась на аэродроме и смотрела на исторический взлет. Такое бывает и вправду раз в жизни. А потом тишина?

 

Я пошел в местный краеведческий музей. Там целый зал, посвященный десятилетию трудового подвига Сотникова. Водят школьников. Ну правда, есть чем гордиться. Тут и почетные грамоты, и значки, и даже памятная монета, которую выковывают прямо при тебе на наковальне. А под саркофагом подарок самого Нерадько — пластмассовый макет Ту-154 с бортовым номером RA-85684.

 

Макетик маленький. А стенд большой. Не тот размах крыльев. Вдумайтесь. Ижма. Морозы. Слякоть. Мошкара. А Сотников косит траву и выдирает березки в ожидании своего борта. 72 пассажиров спасли не только воздушные командиры, но и он, скромный служащий аэропорта. А ведь он тоже герой. Побольше бы таких.

 

Полоса без Сотникова зарастает. Бетонка требует ремонта. Как минимум — асфальтового покрытия. Фото: Юрий Снегирев.

Он встает рано, по привычке, когда надо или чистить снег, или мести полосу, — ровно в 6.30. Семья большая — семеро внуков. Старшие дочери разъехались. Так что вся ответственность на деде.

Легкий завтрак — и начинается развоз в ясли, детсад и школу. «Гранта» Михалыча глотает ухабы, но всех развозит вовремя.

Потом обязательно на полосу, которая уже стала родной. Просто посмотреть, пощупать. В душе надежда, а в глазах страх — не дай бог она еще такому тяжелому лайнеру пригодится. Тогда надо уж косить лес метров на сто. А где силы и, главное, бензин?

Днем опять объезд яслей, детского сада и школы. Подготовка уроков. Воспитание внуков — и вот уже вечер.

А по ночам Сергею Михайловичу снится все один и тот же сон: тяжелый Ту-154 идет на посадку в Ижме, а полоса не подготовлена. Тогда он просыпается, пьет капли и спит до рассвета.

Командиру корабля Евгению Новоселову и второму пилоту Андрею Ламанову присвоили высокое звание «Герой России». Остальному летному экипажу вручили не менее почетные ордена Мужества.

Только через несколько месяцев вспомнили про скромного самодеятельного смотрителя полосы. Ему в Сыктывкаре от имени президента вручили медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Начальная государственная награда. Ниже только глиссада Ту-154 авиакомпании «Алроса» над Ижмой. Неужели «труженик тыла» российской авиации достоин лишь этого? В «совке», как презрительно иногда называют Советский Союз, его бы ждала другая награда — орден Трудового Красного Знамени или в крайнем случае «Знак Почета».

Новые реалии — новые награды. Интернет-сообщество скинулось на подарок для Сотникова — новенький снегоход.

— А что делать с оставшимися деньгами? — спросили Сотникова.

— Купите посадочные огни для всех наших вертолетных площадок. А то мы ночью садимся на «жаровню» — поджигаем солярку в бочках по периметру, как в войну.

Огни купили. А местный художник в музее изобразил Сотникова со Звездой Героя. Народное творчество. Не возбраняется. Но оно дороже всех наград.