Всего лет тридцать у меня ушло на эту науку – начинать с главного. Не из-за трёх углов начинать статью (ещё и гордясь: эвона, скоко зачерпнул), а сразу с сути. «Товарищи, в нашей среде в некоторых случаях имеет место легкомысленное отношение к семье и браку. Со всей резкостью, со всей прямотой заявляю: это недопустимо!»

И знаете, кто меня этому научил? Секретный старичок из монастыря? Не-а. Председатель Союза писателей России Николай Фёдорович Иванов? Не-а. Полотёр великого Сергея Лукьяненко? Хотелось бы, но нет.

Меня этому научили интернет-инструкции, типа «Как скачать программку, которая делает зелёненьким». Ну вот представьте, нужно вам сделать зелёненьким. Набиваете запрос… Ура, сто-пятьсот ссылок. Открываете… а там...

«В наше непростое, противоречивое время проблема делания зелёненьким волнует многих пользователей. И это неудивительно...»

Вы скрежещете зубами: «Блин! На что нажимать???» Но нет:

«Проблема зелёненького давно волнует человечество. Ещё древние египтяне заметили...»

Вы закусываете губу и скорее листаете вниз, вниз.

«А Геродот и Фукидид...»

Вниз!..

"… высоким содержанием хлорофилла".

И вот так, раз на сорок четвёртый (всё время ж надо делать зелёненьким что-нибудь), просыпается что-то вроде совести: «Ёлки-палки, это же и я так… в принципе». И в итоге – вуаля (франц. «voila» – «опаньки»), десяти минут не прошло, а вы уже читаете главное!.. Погнали.

* * *

«Авось» — единственное русское слово, начинающееся на букву «а».

Дело в том, что «аист», «арбуз», «азбука», «арматура» и так далее – слова не русские. (Лично мне больше всего за арматуру обидно.)

Вы скажете – а как же «азбука»? А «абы», «аще», «алкать», «агнец»?

А азбука и далее по списку – церковнославянские слова. Что такое церковнославянский язык?

В середине девятого века, лет за тридцать до того, как «дал Владимир веру» (то есть до крещения Руси) ромеи (римляне греческого происхождения, византийцы) планировали нас крестить. Для этого велись подготовительные работы. Двум, как бы мы сказали сегодня, миссионерам, братьям-монахам Мефодию и Константину (в постриге – Кириллу) было поручено перевести Библию и богослужебые книги на язык славян. Что те и исполнили со всем тщанием, но...

На Руси братья никогда не были, а потому перевели Библию на язык славян, проживающих в тех местах, где они бывали: то ли в Моравии проживающих (современная Чехия), то ли в Паннонии (Венгрия), то ли (скорее всего) на родине братьев в Македонии (Македония и есть, хотя город Салоники, где Мефодий и Константин родились, теперь в Греции).

… А когда священные тексты попали по назначению (на Русь) что-либо менять было поздно. Священный текст, он и есть священный.

Думаю, это даже понравилось неофитам. Вроде всё понятно, а звучит необычно. Торжественно звучит. (Ну, то есть это у нас принято считать, что «власа» вместо «волосья» звучит торжественно, а македонские славяне, может, на этом языке похабные песни пели. Кто их знает...) А нам зато как повезло! Для грехов и суеты – повседневный язык, а для высоких чувств – особый, праздничный. Говоришь на нём и как будто в другого человека превращаешься...

Я почему эту историю вспомнил? А!.. Потому, что по-древнерусски не говорили «аз, букы» говорили «яз, букы». Что «агнец» – это ягнёнок, и так понятно… А вот как по-древнерусски будет «алкать», то есть «алкати»? Вы будете смеяться… «Лакати»!

В общем, нет у нас с вами древнерусских слов на «а». Мы, чай, не моравцы какие. Единственное исконно русское слово на букву «а» – это «авось».

Что оно означает? Вернее, как возникло, от чего произошло и почему считается русским?

Был такой указательный предлог – «осе». Он сохранился в некоторых русских диалектах в форме «ось»: «ось гляди как» – то есть «вот гляди как». К нему неизвестно как прилип союз «а». «А осе» – «а вот».

«Сейчас плохо, а вось будет хорошо».

Судя словоупотреблению, прослеживаемому по письменным источникам с середины XVIII века, значение выражения «а вось» менялось следующим образом.

Сначала «а вось» означало «в недалёком будущем времени», «скоро». Потом – просто «в будущем». Потом – «когда-нибудь». И наконец – «может быть».

Забавно, правда?

Может, кто-нибудь вспомнит: недавно (ну как недавно, в конце прошлого, начале этого века) в русском языке было три словечка-поветрия: «как бы», типа" и «чисто». «Мы же как бы договорились». «Ты мне типа ответь». «Мы с ним чисто поговорим». И заметьте!..

Значение этих «модных словечек» точно так же, как значение слова «авось», лежало на смысловой шкале «уверенность – неуверенность». «Чисто» – обещание, уверенность; «как бы» – неуверенность; «типа» – что-то среднее.

«Авось» прошло все эти стадии-состояния, и на стадии «неуверенности» покинуло живой русский язык (давно вы произносили слово «авось»?.. а слышали собственными ушами?), оставшись в нём только памятником.

Памятником чему?

Тому, что будет и на нашей улице праздник. Скоро… Потом… В общем, когда-нибудь.

* * *

Бисмарк, согласно известному анекдоту, заказал себе кольцо с русским словом «ничего». Оно казалось ему символом претерпевания, одоления. «Оторвало руку, сгорел дом, ушла жена? Ничего, ерунда! Движемся дальше».

Но слово «ничего» (ничто, пустота) может быть и ответом на «авось». Тут вспоминается великий диалог из «Житий протопопа Аввакума»:

[quote]… Мне под робят под рухлишко дал две клячки, а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед… Протопопица бедная бредет-бредет, да и повалится. На меня, бедная, пеняет, говоря: «Долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самыя смерти!». Она же, вздохня, отвещала: «Добро, Петрович, ино еще побредём».[/quote]

Парадокс, да? Не обещание «а ось будет легче», а известие о том, что конца мучению не будет, вот что придаёт протопопице сил. Сила смирения оказывается сильнее силы надежды.

Красиво? В этом месте – красиво. А дальше этого места я сию мысль развивать не буду, дабы не множить дизлайки и отписки. Пусть будет красиво.

Или хѣръ с нимъ?

Ладно, скажу. «Кабы я была царицей» – министром культуры, замом руководителя Администрации президента, председателем Патриаршьего совета по культуре, послом России на Кабо-Верде и прочая, прочая, я бы не распространению в стране культа последнего царя потворствовал – культу, выражающему идею «ничего и авось», культу смирения с судьбой и непротивления злу, а бился бы головой о все возможные колокола, пропагандируя личность русского протопопа.

Дело тут нисколько не в старообрядчестве, а в силе духа и в упрямстве этого русского человека. Не царь с его стрельбой ворон и ежевечернем чтением вслух выражает мою мечту о русском народе, а вот этот нижегородский поп, который каждый день мне, вам, каждому говорит: «Будь твёрд. Стой где стоишь. Страха человеческого не бойся».

Надпись на свитке в руке протопопа: «Братия моя возлюбленная и вожделенная яже о Христе стойте твердо в вере и незыблемо страха же человеческого не убойтеся яко с нами...»

… Бог.

Полистайте мысленно «новейшую русскую историю» за последние пару лет и представьте себе Аввакума в её декорациях. Кем бы он был. На чём бы он стоял. Как стоял.

«Наши люди» (я говорю не о всех – домоуправдомша из «Брильянтовой руки» тоже говорила не о всех) не любят критики начальства и плохих новостей. Что бы начальство ни делало, то и хорошо, а кто считает, что не хорошо, тот враг и предатель, потому что пытается выбить из-под меня мои «авось» и «ничего», дарующие мне силы.

Удобная философия? Очень. Полезная? Ну, для психического здоровья («жить в гармонии с собой и миром»), наверное, да. Для духовного – не знаю. Разве Божий страх заставляет прятать голову под подушку? Разве не «человеческий»?

Сегодня, когда даже под заметкой о том, что выровнявшийся курс рубля не радует без понижения кредитной ставки, экзальтированная читательница пишет «Предатели!», я вспоминаю ту старушку, «святую простоту», что заботливо подкладывала хворосту в костёр, на котором жгли Яна Гуса. (Видя это, умирающий воскликнул своё знаменитое «O sancta simplicitas!»)

(Фишка в том, что гуситы сражались прежде всего и главным образом за национальные интересы Чехии, за таких вот старушек. Но для той Римская церковь была «начальством», – что такое «начальство», это хорошо понятно, а что такое «национальные интересы» – нет. Вот она и сделала свой «внутренний выбор»...)

… Жена Аввакума Настасья Марковна после смерти мужа, который был сожжён заживо «за великыя на царский дом хулы», провела в заточении 11 лет, после чего перебралась в Москву, где благополучно прожила ещё 17 лет и умерла в 1710 году. «Жития ея было 86 лет».